Читать книгу "Охота на изюбря - Юлия Латынина"

Денис Черяга, заместитель генерального директора Ахтарского металлургического комбината, сошел по трапу на бетонную гладь Домодедовского аэропорта в девять часов утра. Утро было замечательное – прозрачное и осеннее, как бы тронутое сединой приближающейся зимы, и замерзший лед в мелких лужицах ломался под шагами Черяги. Днем лед наверняка растает, а в самой Москве его и вовсе нет – и Денис невольно подумал о том, что в Ахтарске сегодня утром было минус пятнадцать и вечный степной ветер дул со скоростью тридцать метров в секунду.

Надобно сказать, что Денис Черяга еще не так давно жил в Москве, а работал в генеральной прокуратуре. И нынешняя его должность имела мало общего с прокатом и оцинкованным листом, а полностью именовалась так: заместитель директора по вопросам безопасности.

У трапа Дениса дожидалась черная «Ауди», принадлежавшая московскому представительству АМК, точнее – фирме, именовавшейся «Вексельный центр „Металлург“. Черяга, запахнувшись в дорогое темно-зеленое пальто с широким воротником, поскорее нырнул в машину, укрываясь от пронзительного аэродромного ветра.

– Куда? – спросил водитель, когда «Ауди» выехала из ворот.

– Хлебный переулок, – ответил Черяга.

Откинулся на подушки и устало закрыл глаза, прокручивая в уме предстоящий разговор.

Дело, которое привело Черягу в Москву, было в общем-то не стоящим, можно сказать, пустяшным. Два дня назад пропал Коля Заславский, генеральный директор одной из приближенных фирм АМК – «Ахтарск-контракт, лтд», зарегистрированной на Багамских островах.

Честно говоря, вплоть до вчерашнего утра Черяга и не знал в деталях статуса Заславского, а только знал, что Заславский – племянник первого зама губернатора области и друг Димы Неклясова. Неклясов же, в свою очередь, занимал одну из ключевых должностей огромной промышленно-феодальной империи, в целях благопристойности именовавшейся ОАО «Ахтарский металлургический комбинат». А именно – Дима возглавлял ЗАО «АМК-инвест». Эта крошечная контора с уставным капиталом в десять миллионов рублей владела тремя четвертями акций самого комбината и принадлежала, соответственно, Вячеславу Извольскому, генеральному директору АМК.

Денис улыбнулся, вспоминая обстоятельства своего первого знакомства с самодержавным ахтарским директором.

Всю свою жизнь Денис Черяга, родившийся в маленьком угольном городке, – соседнем с Ахтарском Чернореченске, – потратил на то, чтобы выбраться из богом проклятой сибирской дыры. Он окончил с отличием юрфак. Он работал как пес. Он сделал изрядную для честного человека карьеру – к тридцати пяти годам мальчишка из захудалого городка был следователем по особо важным делам при Генеральной прокуратуре. Москва очень долго оставалась для него тем, чем она была в пятнадцать лет – столичным волшебным городом, где исполняются любые мечты и где в магазинах продается докторская колбаса. Будучи человеком старательным, Денис прилежно читал рекомендованную университетскими преподавателями соцреалистическую макулатуру, и его всегда особо трясло от одной сцены – от сцены, когда молодой перспективный специалист покидает Москву ради целины, БАМа или Сибири. Денис точно знал, что он никогда Москву не покинет.

Шесть месяцев тому назад на третьем этаже собственного особняка, что в десяти километрах от города Ахтарска, в гостиной с мраморным камином и золотыми коллекционными подсвечниками, миллионер Извольский спросил понравившегося ему следователя: «Что ты потерял в Москве? Комнату за окружной дорогой? Кабинет с поломанным столом?»

И Денис понял, что Москвы больше нет. Страна распалась на феодальные княжества, и один из князей позвал нищего следака быть его правой рукой. В ту самую Сибирь, в которую когда-то уезжали молодые специалисты из рекомендованных преподавателями литературы романов.

Отчего Денис согласился? Ради денег? Но деньги Денис и в Москве мог получить, у него были коллеги, которые жили в загородных виллах и отпуск проводили в Южной Америке, и никто никогда не интересовался, на какие шиши беззарплатный следователь подкатывает к зданию Генпрокуратуры на собственном «Мерсе». Ради того, что у Извольского Денис мог делать то, что нельзя было сделать в Москве – защищать закон и порядок? Но то, что делал Денис, было чем угодно – только не защитой закона.

Может быть, просто переменились координаты мира, и не было в России нигде безличного закона, а была только личная преданность вассала сеньору, и нельзя было служить несуществующему закону, а можно было только выбрать, кому ты будешь служить: Салтычихе или Демидовым? А Вячеслав Извольский, самодержавный хозяин тысячи гектаров вознесшихся к небу домен и растянувшихся на два километра прокатных цехов, пары карманных банков и десятка оффшорок, а заодно и двухсоттысячного сибирского городка, походил, несмотря ни на что, именно на Демидова.

Разумеется, у Извольского были свои барские привычки. Чего только стоило его пристрастие к самоличному вождению автомобиля – если учесть, что директор не всегда садился за руль в трезвом виде, а о существовании такой детали, как тормоз, вспоминал редко и неохотно. Испуганные гаишники, отчаявшись сделать реприманд директору, в конце концов решили проблему безопасности дорожного движения следующим образом: по рации передавали сведения о передвижении директорской тачки, а гаишники блокировали все остальное движение. Мол, если врежется – так хоть людей не подавит.

Службе же безопасности, осматривавшей каждый день любимый «Брабус» Извольского, оставалось лишь молиться, чтобы в случае чего воздушные подушки сработали как надо.

Но то ли потому, что Извольский еще никого не задавил, то ли вследствие непонятной симпатии российского народа к Иванам Грозным, директор по прозвищу Сляб[1]пользовался у населения города Ахтарска почти единодушным уважением. Благо, и рабочим, если с квалификацией, набегало до тысячи долларов в месяц, и пенсионерам доплачивали триста рублей, и маленький металлургический Ахтарск был островком благополучия в нищей сибирской области, где угольщики не видели зарплату месяцами, а колхозники – годами.

Конечно, Извольский был не сахар. Черяга навсегда запомнил историю, которая случилась с ним месяца через полтора после начала работы. Все началось со втыка за несанкционированное директором распоряжение (Черяга без ведома Сляба накопал компромат на заместителя губернатора) и очень быстро переросло в грандиозную выволочку с матом, топанием ногами и стучанием кулаком по столу. Черяга сначала пытался оправдываться, а потом взбесился и начал орать не хуже директора. В какой-то момент в руках разъяренного Извольского оказался пистолет, и он попытался этим пистолетом ударить Черягу в висок.