Читать книгу "Мистериозо - Арне Даль"

Что-то пробивалось сквозь зиму.

Неуловимое, руками не потрогать, но оно было — возможно, дуновение теплого ветерка, вычурная рамка света посреди ровного серого покрывала облаков, а возможно то, что под ногами захлюпало, а не захрустело, когда он наступил в лужу, всю зиму окаймлявшую его служебное парковочное место, на котором по-прежнему значилось его имя.

Он немного постоял, прищурившись и глядя на затянутое облаками утреннее небо. Оно выглядело как обычно. Раскинулось над зданием банка, словно купол надежности и безопасности, и приглашает его войти.

И та же обычная тишина.

Немного вдалеке виднелась деревня, будто вымершая, не подававшая других признаков жизни, кроме изогнутых струек дыма то из одной, то из другой трубы. Он услышал монотонную песенку синички и быстро перевел взгляд со своей деревни на козырек крыши. Затем запер машину и прошел несколько метров к незаметной маленькой двери для персонала, вытащил увесистую связку ключей и один за другим открыл три больших замка.

В помещении банка, как обычно по понедельникам, попахивало затхлостью после выходных, но с этим скоро разберется Лисбет, она, как обычно, явится второй в облаке добродушного кудахтанья и откроет окна.

Сам он всегда приходил первым, это привычка.

Все было в точности, как обычно.

Он повторил это несколько раз: все как обычно.

Возможно, повторять это столько раз было лишним.

Стоя у своей кассы, он выдвинул ящик. Вынул удлиненный позолоченный футляр, осторожно взвесил в руке длинный дротик с оперением. Его специальное оружие.

Даже среди посвященных не многие знают, как на самом деле должен выглядеть дротик для дартса. Его дротики были длинными и имели особую форму: из двенадцати сантиметров почти семь занимало острие, что изумляло соперников, а оперение было коротким и довольно густым.

Он достал три дротика и перевел взгляд на офисную перегородку. Там висела мишень. Не глядя вниз, он встал у черной черты, так что носки его ботинок оказались ровно в 237 сантиметрах от мишени, и ритмично метнул три дротика. Все они попали в большое внешнее поле сектора с единицей, как положено на разминке.

Все шло, как положено.

Все шло так, как и должно идти.

Он щелкнул пальцами, выгнул их до легкого хруста, а затем несколько секунд шевелил ими в воздухе. Потом снова вытащил из кармана пиджака связку ключей, обогнул перегородку, вернулся к себе, подошел к сейфу и отпер его. Дверца медленно, тяжело заскользила вверх, открываясь с тихим гулом.

Все звуки были такими же, как всегда.

Он принес сетку с пухлыми пачками купюр на свое место, в кассу, и разложил их на рабочем столе. Минуту поглядел на них, как обычно.

Скоро Лисбет проскользнет в дверь для персонала и примется болтать о своих семейных дрязгах, войдет с чуть надменным покашливанием Альберт и чопорно кивнет, и, наконец, придет Мия, темноволосая, молчаливая и замкнутая, глядящая исподлобья. Аромат приготовленного Лисбет кофе прогонит прочь остатки затхлого воздуха, и в банке пойдет тихая нормальная жизнь.

Затем потянутся посетители всех мастей: крестьяне, копающиеся в допотопных банковских книгах, домохозяйки, педантично выгадывающие каждое эре, пенсионеры, изо всех сил старающиеся избежать бедности.

Он здесь прижился. Но деревня становилась все меньше и меньше, клиенты приходили все реже и реже.

Все как обычно, подумал он.

Он вернулся назад за перегородку, чтобы успеть провести быстрый раунд в «пятьсот одно». От пятисот одного очка до нуля. Пара тройных двадцаток и несколько попаданий в «бычий глаз» быстро обнулят обратный счет. Как обычно. Дротики попадали, куда им следовало попадать, их несколько непривычный подрагивающий полет — особенность его длинных дротиков — всегда заканчивался в нужном месте. Оставалось восемьдесят семь очков, когда часы пробили.

Девять тридцать.

Думая исключительно о своей стратегии в последнем раунде, он подошел к входной двери и отпер ее.

Все было в точности как обычно.

Сделаем проще, думал он, просто пятнадцать и просто двадцать, а затем единственный за это утро «бычий глаз», пятьдесят очков, идеальное круглое число. Итого восемьдесят пять. Затем единственная возможность — зона удвоения единицы. Восемьдесят семь. Никаких проблем. Самым трудным будет посадить третий дротик в маленькую черную середину «бычьего глаза». Хорошее начало дня.

Хорошее начало совершенно обычного дня.

Он посадил пятнадцать во внешний круг и двадцать — во внутренний, для интереса; дротик затрепетал возле проволочного кольца напротив досадной единицы, но попал в мишень. Проволока слегка дрожала от прикосновения. Итак, теперь надо попасть в «бычий глаз», в «яблочко». Он сосредоточился, поднял дротик, прицелился длинным острием в кружок и занес дротик точно на уровне глаз, отведя руку на десять сантиметров назад.

Раздался стук в дверь.

Странно. Что-то тут не так. Слишком рано.

Он опустил дротик и пошел к входной двери.

Огромный, как бык, мужчина навел на него большой длинный пистолет. Он застыл на месте. Все пошло прахом. Все неправильно, все не так. Не сейчас. Только не сейчас. Пол уходил у него из-под ног.

Мужчина подошел к окошку кассы и протянул ему пустую сумку. Он отложил дротик, открыл окошко и, словно загипнотизированный, взял сумку.

— Fill it up![1]— сказал человек-бык на ломаном английском.

Он стал медленно перекладывать пачки денег в сумку, одну за другой. Рядом с сумкой лежал дротик с длинным острием. Мысли беспорядочно завертелись в голове. Надо попасть в «бычий глаз», думал он, потом он вспомнил о Лисбет, о половине десятого и о давнишней привычке не запирать входную дверь, об исходе партии с двойным кольцом, об официальном письме от руководства банка в коричневом конверте, об угрозе, которая исходила от букв, выведенных синими чернилами, о том, какая Лена мягкая, и о том, что зубы стучат, и снова о «бычьем глазе».

Человек-бык на мгновение опустил пистолет и беспокойно огляделся.

А он думал, способен ли он пойти на крайние меры в крайних обстоятельствах.

— Hurry up![2]— прошипел Бык и бросил нервный взгляд в окно. Зрачки у него были совершенно черные, окруженные красными кольцами.

«Бычий глаз», — подумал он и схватил дротик.

Выход[3]был только один.