Читать книгу "Чище некуда - Барбара Колли"

Шарлотта Лярю вышла на крыльцо своего викторианского двухквартирного дома и жадно вдохнула бодрящий, сухой, прохладный воздух.

Осень наконец-то, хотя и не без боя, вступала в свои права. Около полуночи Шарлотту разбудили раскаты грома и молнии, провожавшие холодный фронт на юг. Потом начался дождь, настоящий ливень, судя по грохоту, с каким струи хлестали по крыше. Дождь продолжался недолго, однако успел смыть все следы удушающей новоорлеанской жары.

Конечно, к тому времени, когда так называемый холодный фронт вошел в город, он уже не был таким холодным. Просто свежим. Но и это хорошо. Лучше, чем ничего.

Шарлотта вдохнула еще раз. Надо открыть все окна и проветрить дом. Очень жаль, подумала она. Ее старенькому кондиционеру не помешает передышка, а она сэкономит на электричестве.

Но долг превыше всего. Надо идти на работу, а оставлять окна открытыми небезопасно. Впервые за долгое время ей придется работать и в выходные, хотя можно выкроить воскресенье, если удастся все сделать в субботу.

— В воскресенье будет уже не то, — пробормотала она. Если другим штатам повезло с настоящей осенью, то в Новом Орлеане октябрь переменчив, как женщина в период климакса.

Шарлотта поморщилась при мысли об аналогии, точно зная, откуда растут ноги. Старение… климакс… смена сезонов. Перемена жизни. Прошел еще год. А вместе с ним — и очередной день рождения.

Но не просто очередной день рождения. Этот был особенным, заставлял ее внутренне сжиматься от ужаса каждый раз, когда она о нем думала.

Перешагнуть через пятьдесят лет было трудно, через пятьдесят лет, неизбежно связанных с климаксом и избитыми шуточками о прожитой половине века. Но настоящей пыткой стала мысль о шестидесятилетии…

Шарлотта содрогнулась. Затем, тряхнув головой, она вздернула подбородок и расправила плечи. Где-то она читала, что старость — это состояние души, разница между позитивным и негативным восприятием жизни. Ты стар настолько, насколько думаешь. Или там было «чувствуешь»? Ты стар настолько, насколько чувствуешь.

— Да какая разница, — пробормотала она, пожав плечами.

Думаешь… чувствуешь… Неважно. Важно мыслить позитивно и не поддаваться мрачному настроению. Надо быть благодарной за все хорошее в жизни, подумала она. За любовь семьи и друзей, за отменное здоровье. Ее служба горничных росла и ширилась с каждым днем, так что даже пришлось нанять помощниц.

Шарлотта несколько раз моргнула и нахмурилась. Чесался левый глаз. Она обожала осень, чего, к сожалению, нельзя сказать об аллергии. Она потянулась, чтобы потереть глаз, но тут же опустила руку, сжав пальцы в кулак.

Нельзя тереть глаза, от этого появляются морщины. Ну вот, еще один позитивный момент, решила она. Благодаря хорошим генам морщин у нее не так уж много. Пока. А легкая седина естественно сочеталась с русыми волосами, придавая им легкий блеск. Ежедневные прогулки и специфика работы помогали Шарлотте поддерживать хорошую физическую форму — фигура стройная, и она по-прежнему носит изящный сорок четвертый размер.

Ежедневные прогулки… Шарлотта глубоко вдохнула, смакуя прохладный воздух, и выдохнула с нескрываемым сожалением. Как же ей не хватало ранних утренних прогулок. Гулять свежим утром — ни с чем не сравнимое удовольствие.

Еще одна перемена. Все течет, все меняется, напомнила она себе. Вот уже пять месяцев по понедельникам, средам и пятницам она работала на Мэриан Хеберт. В отличие от предыдущих клиентов, Дюбюиссонов, которых устраивало, что она приходила к девяти, Мэриан хотела видеть ее в восемь. Поначалу Шарлотта ставила будильник на час раньше обычного, чтобы по-прежнему гулять по утрам. Однако «жаворонком» она не была. Ранние подъемы продлились неделю, после чего она решила заменить утренние прогулки вечерними.

— Что ж, — проворчала она, поискав глазами газету. Все это не стоит беспокойства. Надо учиться справляться с проблемами.

Переживать по поводу шестидесятилетия не имело смысла. Нравится ей или нет, но, если она не умрет или не случится конец света, день рождения все равно наступит. Переживать по поводу утренних прогулок тоже бессмысленно, если она не хочет потерять нового клиента.

Шарлотта подошла к краю крыльца. Газета лежала на второй ступеньке, упакованная в пластиковый пакет. Шарлотта подняла ее и стряхнула с полиэтилена капли дождя. Едва она успела снять упаковку, как услышала щелчок замка соседней двери.

— О, нет! — прошептала она, в ужасе оглядываясь. В голове пронеслась мысль о немедленном бегстве. Последний, кому она хотела попасться на глаза этим ранним утром, был Луи Тибодо.

Она все еще недоумевала, как могла уступить и сдать Луи половину дома. Опыт с последними постояльцами оказался неудачным, и Шарлотта зареклась вообще связываться с квартирантами. Но случай с Луи был особенным, а то, что он не собирался здесь задерживаться, сыграло решающую роль.

Луи продал дом в городе до того, как достроил свой последний приют на озере Морепа. Он закончит дом на озере и сразу переедет туда.

Шарлотта глянула на собственную дверь и мысленно прикинула шансы. Ни за что не успеть — она просто свернет себе шею на мокром крыльце. Со смиренным вздохом она повернулась навстречу открывшейся двери.

Луи Тибодо был коренастым мужчиной с седыми редеющими волосами. Не то чтобы красив, но по-настоящему привлекателен. Кроме того, Луи все еще подтянут и строен, в отличие от большинства мужчин его возраста с нависающими над ремнем животиками.

— Привет, Шарлотта, — сказал он, — я так и знал, что ты здесь.

Отлично, подумала она, надеясь, что волосы не стоят дыбом, и кляня себя за то, что не надела спортивный костюм, а вышла в старом жалком халате.

В отличие от нее, Луи уже успел принять душ и одеться, и каждый седой волосок на его идеальной голове лежал на своем месте.

Шарлотта заставила себя улыбнуться и помахала газетой.

— Вышла за прессой.

Она отступила к двери. Заметив, что на нем джинсы и фланелевая рубаха вместо привычной белой сорочки и широких брюк цвета хаки, она наклонила голову и нахмурилась.