Читать книгу "Обратный отсчет - Лев Пучков"

— …Статья шестая, пункт два: «…Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации…»

— Это вы к чему?

— А вот еще: статья девятнадцатая, пункт один: «…Все равны перед законом и судом…»

— Я не понял… Вы зачем мне эту дрянь цитируете?

— Это не дрянь, дражайший Лев Карлович. Это наша с вами Конституция. Основной Закон…

— Да бросьте вы! «Наша с вами»… Это ваша конституция! Вы прекрасно знаете, что я сам себе и конституция, и основной закон.

— Не гражданин?

— Не понял?

— Вы не гражданин России?

— Не надо паясничать, Иванов! Коль скоро вы детально копались в моем грязном белье, вам ли не знать, что у меня тройное гражданство? Да, я гражданин России, а также, по совместительству, Великобритании и Испании. Я только не понял: какое это имеет отношение к предмету нашей беседы?

— Вы, Лев Карлович, за время нашей недолгой аудиенции в девятый раз произносите выражение «не понял». У вас проблемы с логикой или вы просто невнимательны?

Повисла зловещая пауза…

Лев Карлович Сенковский, добрый десяток лет бессменно «сидящий» в пятерке могущественнейших персон России и в первой десятке Европы, глава промышленной империи, умница и общепризнанный гений стратегического планирования, сегодня был не просто невнимателен, а прямо скажем, неадекватен.

И виной тому было вовсе не адское напряжение последних дней, посвященных изматывающей борьбе за право остаться на прежних позициях. К напряжению такого рода Лев Карлович был вполне адаптирован, приходилось в свое время еще и не так выкладываться. Любая победа в большом бизнесе, пусть даже и не очень значительная, даром не дается. Это обязательно какие-то определенные траты: денежные, душевные, физические и так далее, в зависимости от характера борьбы и силовых ресурсов оппонентов.

Лев Карлович к финалу был не готов. В этот раз борьба была не на живот, а на смерть… А победы не было.

Сенковский смотрел на своего собеседника — никому не известного заштатного клерка, ноль без палочки, досадливо морщил лоб и нервно барабанил пальцами по антикварной столешнице.

Это было ново и необычно. Лев Карлович уже и не помнил, когда с ним в последний раз разговаривали в подобном тоне. Президент, например, себе такого не позволял. А кто позволял? Хм… Теперь уже даже и не вспомнить! Если что-то такое и было, то очень, очень давно. А может, вообще в другой жизни.

Но хамство клерка — это дело десятое, в глобальных масштабах такой мелочью можно было бы и пренебречь…

Однако этот ноль явился сюда с совершенно определенной целью: отнять у Льва Карловича, ни много ни мало, дело всей жизни.

Это было даже не странно, а дико. Ну просто полная дичь! Ни генеральный прокурор, с которым Сенковский был на короткой ноге, ни главы ФСБ, Счетной палаты, спикер Думы или там еще какой-либо приличный господин с портфелем…

Какой-то мелкий полковник контрразведки, полное ничтожество и вообще ходячее недоразумение, которого Лев Карлович еще вчера мог растоптать в пыль, даже не заметив, что под подошвами английских туфель что-то там такое хрустнуло! А фамилия, естественно, — оперативный псевдоним, не более, и никакой он там не родственник тем самым двум большим Ивановым…

Все это было до того неправильно и нереально, что Льву Карловичу, скептику и рационалисту до мозга костей, казалось, что он спит после обильного застолья и видит этакий дрянной сон…

— Эмм…

— Сергей Петрович, — с готовностью подсказал Иванов.

— Ага. Сергей Петрович… У меня в штате службы безопасности одного лишь головного предприятия без малого семь сотен человек…

— То есть уж пару-то крепких рук, чтобы выкинуть меня отсюда, вы найдете, — понятливо кивнул Иванов. — Ну что ж, если вы считаете, что это решит все ваши проблемы, — извольте. Как говорится, хозяин — барин.

— Да уж… Если бы все было так просто… — Лев Карлович перестал барабанить по столешнице, сумрачно вздохнул и ткнул пальцем в кожаную папку, лежавшую перед Ивановым. — Это оно?

— Угу, — Иванов расстегнул папку, вынул DVD-диск в пластиковом чехольчике, семь скрепленных степлером стандартных листов, заполненных с обеих сторон убористым печатным текстом, и протянул все это хозяину кабинета.

— Держите.

Лев Карлович мельком глянул на диск, пожал плечами, взял текст, пробежался цепким взглядом по строчкам…

— Ясно… Я так понял, что это ультиматум?

— Да ну, господь с вами, какой ультиматум! Это всего лишь предложение.

— То самое, от которого невозможно отказаться?

— Ну, это уж как вам будет угодно…

— Скажите, Иванов… Если это не ультиматум… Значит, мы можем с вами договориться?

— Ну естественно! За этим, собственно говоря, я и пришел.

— Тэк-с… — Лев Карлович приятно порозовел, оживленно потер ладони и свойски подмигнул Иванову: — Ну?

— «Ну» — в каком плане?

— В смысле — сколько?

— Вообще-то я по цифрам информацией не располагаю. Но…

— Хорошо, давайте я помогу. Скажем так: двести «лимонов». А?

— Двести «лимонов» чего?

— Ну, если баксы не нравятся — не проблема, дадим в евро. Это не так важно. Это не вопрос. Скажите, когда и куда — вам занесут.

— То есть… Погодите, погодите… Вы что, хотите дать мне двести миллионов долларов?!

— Ну, долларов, евро — без особой разницы… Может, вам нужно связаться с вашим председателем, обсудить?

— В этом нет необходимости.

— А, понял: сумма вас не устраивает. Хорошо, назовите свою.

— Хи-хи… Хи-хи-хек…

Иванов громко, с подвизгом, хохотнул. Что называется, на ровном месте смешок поймал: сидел, смотрел на собеседника со всей серьезностью, вдруг как прыснет…

— Не понял… — Лев Карлович начал медленно багроветь. — Вы…

— Да, теперь вы точно меня не поняли, — Иванов внезапно, как и начал, перестал веселиться. — Ситуация предполагает только два варианта развития событий, Лев Карлович. То есть вы либо соглашаетесь с предложением, либо отказываетесь. Насчет всего остального — в том числе и брать какие-то деньги от вас, я, извините, не уполномочен.