Читать книгу "На краю пропасти - Патриция Вентворт"

Мисс Мод Силвер оглядела заполненную людьми платформу и почувствовала радость, что сама она уже сидит в вагоне скорого поезда. Она выбрала место в уголке, спиной к локомотиву, чтобы пыль не летела в лицо. Рядом на соседнем сиденье обложкой вниз лежал купленный в дорогу племянницей журнал. Мисс Силвер с добродушным интересом наблюдала за семейными группами, торопливо семенившими по платформе и мгновенно пропадающими из поля зрения. Ей, обладающей неискоренимым викторианским духом, сразу же вспомнилась цитата: «Ночью суда, проплывая…»

Конечно, сейчас не ночь, а всего лишь десять часов солнечного июльского утра, но это не так уж важно: нельзя же плод художественного воображения воспринимать буквально. Ах, надо вспомнить:

Ночью суда, проплывая, ведут разговор мимоходом.

Голос, гудок, а потом — тьма и опять тишина.

В переносном смысле, конечно. Мисс Силвер надеялась, что вспомнила цитату верно.

Господи, какое столпотворение! Все уезжают в отпуск. Она сама чудесно провела две недели в Уайтстоунсе в обществе Этель и детей. После этого крайне утомительного дела с ядовитыми гусеницами было так приятно расслабиться в кругу любящей семьи! Они целые дни проводили на пляже, и мисс Силвер за это время успела связать три пары носков и распашонку для младенца — такой пухленький, дружелюбный ребенок! Отдых пошел ей на пользу, а то обстоятельство, что у моря не водятся гусеницы, сделало проведенное там время просто очаровательным.

Теперь она рассматривала полную женщину с тремя детьми, с мощностью танка проталкивавшуюся сквозь толпу. Мальчик, несший в руке что-то вроде корзинки, после долгих усилий наконец справился с защелкой, поднял крышку, и вдруг из корзинки с быстротой молнии выскочил черный котенок и мгновенно пропал. Мисс Силвер воскликнула: «Боже мой!», мысленно одобрив шлепок опытной материнской руки, и потеряла из виду семью, умчавшуюся вслед за котенком.

Кажется, с поезда собирались сойти почти все пассажиры. Мисс Силвер же возвращалась в Лондон. Она подумала, что, если бы остаток пути она проделала в вагоне одна, это стало бы прекрасным завершением прекрасного отдыха. Но вряд ли это возможно. Тут она заметила на платформе высокого худого мужчину, чья голова и плечи возвышались над толпой. Человек шагал с таким видом, будто он в одиночку пересекает овеваемую ветром вересковую пустошь. За ним, треща без умолку, прошли две девушки в серых фланелевых брюках и блестящих пуловерах без рукавов. Губы их были сильно накрашены, волосы, уложенные замысловатыми волнами, ярко блестели. Потом появилась чопорная, суровая нянька с ребенком в небесно-голубом купальном костюме. Малыш со спутанными золотистыми кудрями и загорелыми, орехового цвета ручками и ножками приплясывал на ходу, сжимая в кулачке жестяное ведерко.

Все шли мимо, новые пассажиры в вагоне не появлялись.

Мисс Силвер взглянула на часы, золотой булавкой приколотые к ее коричневой шелковой блузке, — ощущение того, что поезду пора бы уже отправиться, подтвердилось. Кроме блузки, на ней были пальто и юбка из скромной коричневой чесучи. Черные полуботинки и коричневая соломенная шляпка, левую сторону которой украшал маленький букетик резеды и пурпурных анютиных глазок, завершали наряд мисс Силвер. На коленях, рядом с довольно потертой черной сумочкой, лежали ажурные темно-коричневые перчатки. Под шляпкой скрывалось лицо уже довольно пожилой дамы с правильными чертами и бледной кожей, оттененной густыми волосами мышиного цвета. Воротник коричневой блузки украшала крупная камея с рельефным изображением греческого воина. Нитка бус из мореного дуба дважды обвивала шею мисс Силвер и спускалась к поясу, слегка постукивая о пенсне, висящее на тонком черном шнурке.

Раздался гудок, и поезд дернулся, собираясь тронуться в путь. Мисс Силвер подняла глаза и увидела, что дверь рядом с ней распахнулась. Поезд тихо тронулся с места Высокая девушка в сером, споткнувшись на подножке, поднялась в вагон. Следующий толчок бросил ее прямо на мисс Силвер, но та всегда знала, как вести себя в критической ситуации: девушка была поддержана заботливыми руками, распахнутая настежь дверь захлопнута. В конце концов Лайл Джернингхэм обнаружила, что ее усаживает на угловое место какая-то женщина, очень похожая на вышедшую на пенсию гувернантку, и голосом, вызывающим воспоминания о классной комнате, сообщает ей, что крайне опасно пытаться войти в движущийся поезд «и это абсолютно против правил железнодорожной компании». Голос шел издалека, с другой стороны той бездны, что отделяла ее от остальных людей. Там, на той стороне, осталась классная комната и голос, похожий на этот. «Не хлопай дверью, когда входишь в комнату, Лайл. Сиди прямо, моя дорогая, не разваливайся так на стуле. О, моя дорогая Лайл, пожалуйста, будь внимательна, когда я говорю!» Все это так давно и так далеко, на той, безопасной стороне пропасти…