Читать книгу "Трагедия закона - Сирил Хейр"

— Нет трубачей. — Голос его светлости прозвучал грустно и с оттенком брюзгливого неодобрения.

Слова судьи остались без ответа, так как он ни к кому конкретно не обращался, да и как можно было реагировать на утверждение столь очевидного факта. Зато все остальное, что придумали люди и предписывала традиция для оказания почестей выездному судье Его Величества, было в полном порядке. Огромный "роллс-ройс" урчал у дверей гостиницы. Шериф, слегка пахнущий нафталином, являл собой блистательную фигуру в парадном мундире давным-давно распущенного Добровольческого полка. Он почтительно кланялся, стараясь не проткнуть себя своим мечом. На священнике развевалась необычная шелковая черная сутана. Помощник шерифа в одной руке сжимал цилиндр, в другой двухметровый жезл из слоновой кости, увенчанный резным черепом. На подобных церемониях по необъяснимой причине эту регалию обязан был нести помощник шерифа графства Маркшир. Позади стояла торжественная и не менее живописная группа сопровождающих лиц: клерк судьи, личный секретарь судьи, дворецкий судьи и слуга секретаря судьи. Впереди, поблескивая пуговицами и пряжками в лучах неяркого октябрьского солнца, по стойке "смирно" выстроился отряд полицейских, готовых обеспечить безопасное передвижение процессии по улицам Маркгемптона. Это было впечатляющее зрелище, и худой сутулый человек в алой мантии и длинном парике, стоящий в центре, знал, что он был самой значительной его частью.

Но факт оставался фактом, неприятным и неизбежным, — трубачей не было. Война со всеми ее ужасами обрушилась на землю. И вот результат: судья Его Величества садится в автомобиль, и ему отдают не больше почестей, чем послу или архиепископу. Чемберлен летал в Годесберг и Мюнхен и просил, чтобы дали трубачей, но Гитлер отказал. Никаких трубачей. Думать об этом не хотелось, и выражение лица шерифа свидетельствовало о том, что со стороны судьи было несколько нетактичным касаться столь болезненной темы в такой момент.

— Трубачей нет, — задумчиво повторил судья, усаживаясь на подушках заднего сиденья "роллс-ройса".

Достопочтенный сэр Уильям Хервуд Барбер, рыцарь, член Отделения королевской скамьи Высокого суда правосудия Высокий суд правосудия — высший суд первой инстанции, входящий в состав Верховного суда и состоящий из трех отделений, одно из которых — Королевская скамья (так он был представлен на обложке календаря выездных сессий суда Выездные сессии суда созываются в графствах не менее трех раз в год. Дела слушаются судьями Высокого суда правосудия в графстве Маркшир), в молодости, когда работал в адвокатуре, имел прозвище Молодой Стригун Фамилия Барбер означает "брадобрей", отсюда кличка Стригун. (Здесь и далее примеч. перев.), на что были свои причины. С течением времени прозвище сократилось до Стригуна. В последнее время все больше людей из его окружения стали звать судью между собой "папаша Уильям", что не имело никакого отношения к его возрасту. На самом деле ему еще не исполнилось шестидесяти, и надо признать, что в гражданской одежде он выглядел неказисто. Костюмы плохо сидели на его долговязой фигуре, двигался он порывисто и неуклюже, а голос имел высокий и хрипловатый. Но есть нечто эдакое в судейских одеждах, что придает достоинство самой что ни на есть незначительной фигуре. Широкая мантия делала незаметной его неуклюжесть, а длинный парик, обрамляющий лицо, подчеркивал довольно крупный орлиный нос и скрывал безвольный рот и подбородок. Усаживаясь на заднее сиденье "роллс-ройса", Барбер выглядел судьей на все сто процентов. Так что, хотя и не было трубачей, люди, собравшиеся у гостиницы, чтобы посмотреть на церемонию отъезда, возвращались домой с ощущением, что они видели великого человека. И в этом был, пожалуй, главный и истинный смысл всей церемонии.

Полковнику Хаббертону, шерифу графства, меньше повезло с костюмом. Добровольческий полк графства Маркшир никогда особенно не отличался воинственным видом, а если приглядеться к их мундирам, возникает подозрение, что модельер легкомысленно отнесся к своей работе. Уж больно щедро он развесил золотые галуны, намудрил с погонами и дал полную волю фантазии, создавая каску, которую полковник придерживал сейчас на колене. И в лучшие дни мундир смотрелся как полная безвкусица, а в полевых условиях — тем более как нелепый анахронизм, не говоря уже о том, что он был страшно неудобным. Высокий и жесткий воротник уже натер полковнику подбородок. Хаббертон подозревал, что хихиканье, которое он слышал в толпе, касалось именно его.

Судья и шериф поглядывали друг на друга с недоверием, свойственным людям, которые не имеют ничего общего между собой, но вынуждены общаться на официальных церемониях. Барбер обычно встречался с двумя десятками шерифов в течение года, и к тому моменту, когда он обнаруживал что-то интересное в их характере, ему уже пора было переезжать в другой город. Поэтому он давно перестал общаться с ними. Что касается Хаббертона, то до назначения на должность шерифа он в глаза не видел ни одного судьи и не желал бы их видеть до окончания срока службы. Полковник редко покидал свое поместье, где занимался сельским хозяйством всерьез и весьма продуктивно. По его глубокому убеждению, все юристы были мошенниками. С другой стороны, его впечатлял тот факт, что человек, сидевший перед ним, представлял Его Величество короля, и это его очень раздражало.

Священник чувствовал себя лучше всех. Проповедь по случаю выездной сессии суда отменили, как и трубачей, в связи с суровым военным режимом, поэтому ему ничего не надо было говорить или делать. Откинувшись на спинку сиденья, он с любопытством и умиротворением взирал на происходящее.

— Жаль, что нет трубачей, милорд, — произнес наконец полковник Хаббертон. — Это все из-за войны. Мы получили инструкции…

— Да, да, я знаю, — снисходительно отозвался судья. — Конечно, трубачи выполняют сейчас другие обязанности. Надеюсь, что услышу их на следующей сессии. Лично меня, — добавил он поспешно, — все эти церемонии не очень интересуют. — Он обвел рукой автомобиль, лакея на задней подножке, эскорт полицейских, а заодно, кажется, и самого шерифа. — Но некоторые мои коллеги имеют другое мнение. Могу себе представить, что подумали бы мои предшественники о выездной сессии без трубачей!

Тем, кто хорошо знал Барбера, было известно, что когда он затрагивал свою любимую тему, то обязательно ссылался на высокие принципы, заложенные его коллегами или предшественниками. Перед глазами вставала картина, как огромная толпа властных мужей в алом и белом требует от скромного Барбера ни на йоту не отходить от своих обязанностей во имя прошлого и настоящего английского правосудия, и Барбер, конечно, делал все от него зависящее, чтобы достойно следовать их заповедям.

— Трубы-то есть, — сказал Хаббертон. — Я и накидки со своим гербом приготовил. Все напрасно.

— Из накидок можно сделать каминные экраны, — посоветовал судья.

— У меня дома уже есть три комплекта каминных экранов — еще от отца, деда и брата деда остались. Не знаю, куда новые девать.