Читать книгу "Бабы строем не воюют - Елена Кузнецова"

Неурочной поездкой в Ратное Анна намеревалась убить несколько зайцев. Строительство усадьбы для Андрея откладывать нельзя, с приказом воеводы не поспоришь – это во-первых. Во-вторых, Демкина выходка подтвердила, что новую родню, которая во множестве толклась на лисовиновском подворье, надо срочно пристраивать к делу и расселять из Ратного. И так с этим затянули дальше некуда – вот и получили позорище на все село. Кабы не проводы полусотни, боярыня, может, и раньше бы собралась. Ждать до воскресенья? В суете, с девками, что там решишь? Вот сейчас, когда ее не ждут, – в самый раз приехать и не спеша, вдумчиво во всем разобраться.

Ну и наконец, Татьяну проводить, как подобает, со всем уважением. Как-никак тоже боярыня Лисовинова. Накануне, разогнав после обеда девиц по занятиям: кого к Арине, кого – к Прошке, Анна обратилась к снохе, которая все еще неспешно трапезничала, погруженная в свои мысли.

– Как ты сегодня? – За гулом голосов суетящихся с посудой холопок и прочим шумом, царящим в это время в кухне, гостья не сразу услышала обращенный к ней вопрос, так что пришлось повторить. – Ребеночек-то не беспокоит?

Татьяна в ответ закивала и улыбнулась, словно сразу становясь моложе:

– Да вроде как ничего, Ань, вчера умаялась, конечно, а спала хорошо, с устатку и не чуяла ничего… А сейчас только голова немного кружится, от жары небось. Вон давеча…

Она явно собралась обстоятельно поведать о своем самочувствии, но Анна не дала ей договорить – по привычке прежнего, ратнинского, житья взяла на себя роль ведущего в разговоре и решительно переменила тему:

– Ну так пойдем отсюда, если поела уже. На улице-то попрохладнее… А Кузьма у тебя какой молодец! Прямо удивительно!

– Кузенька? – Довольная гостья было улыбнулась, но тут же потускнела. – Не иначе опять что-то этакое изладил… он же у нас мастеровитый. Весь в Лавра, – со вздохом закончила она.

– Да нет, не в том дело: на отца-то он и впрямь похож, тут ты права, но ведь и от деда тоже немало взял! А теперь сам уже, почитай, наставником стал – выбрал себе двух помощников и учит их.

– Это Кузьма-то? – охнула собеседница. – Учит?

– Ага. Прямо на глазах взрослеет.

– Взрослеет… – опять вздохнула Татьяна. – И он тоже. А ведь совсем еще мальчишка…

– Да все они мальчишки. – Анна не смогла скрыть тревоги, которая мучила ее со вчерашнего дня, после проводов. – Только вот взрослеют слишком быстро.

– Да уж. Мои совсем чужими стали, мать им вроде как больше и не нужна. Я вот приехала, – всхлипнула Татьяна, – а они все заняты. И понимаю я, что так оно и надо, но… хоть бы годик еще детьми побыли, подле меня.

За таким неспешным разговором Анна довела послушно следовавшую за ней сноху до своей светлицы.

– Располагайся на лавке поудобнее да успокойся. На вот рушник, вытри глаза. Подушку тебе под спину пристроить?

Татьяна благодарно кивнула и завозилась на лавке, пристраиваясь так, чтобы спина не устала.

– Тань, ты когда в Ратное возвращаться хочешь?

– Ох, Ань… да я и не знаю… надо бы поскорее. Сама понимаешь – надолго хозяйство без пригляду не оставишь… Как Кузя повезет, так и поеду.

– Ну-у, пока еще он соберется, дел-то у него и вправду много. А мне самой все равно в Ратное съездить надо, так, может, вместе и отправимся? Тебя довезем – на наших-то телегах сподручнее. Видела небось, как девки приезжают? Тебе сидеть способнее будет – спине легче.

– А не растрясет меня? Голова не закружится? – Татьяна и хотела опробовать новшество, про которое в селе давно судачили, и опасалась. Мало ли что девки ездят, они, чай, не беременные. – Ну да ладно, авось доеду с Божьей помощью. По дороге тогда и поговорим, а то батюшка придумал, а нам расхлебывать.

– Доедешь, будь спокойна. Я велю отрокам еще мешков с сеном в телегу положить, так что если сидеть устанешь – ляжешь. Сегодня-то ехать уже поздно, а завтра с утра и тронемся… если с тобой все в порядке будет. А поговорить… поговорить лучше сейчас, пока рядом лишних ушей нет.

– Каких ушей? Ты про что?

– Да про отроков я… возницей-то кто-то из них поедет, да и охрана с нами будет, а они иной раз болтливее девчонок. Зачем нам, чтобы об лисовиновские дела кто-то язык трепал?

– А… ну это да, конечно… только лезут тут всякие… в Лисовины-то, – выпалила младшая сноха.

– Это ты про кого? – Голос Анны резко построжел, но Татьяна ничего не заметила.

– Да про Арину эту… Вот уж не думала, что кто-то на Немого позарится да голову ему задурит… Ну да баба молодая, справная… Батюшка наш, хоть Листвяна его к рукам и прибрала, а все равно – эта только плечом повела, так он готов всю семью обделить, лишь бы ей угодить. Самому-то Немому оно и без надобности – сколько лет при нас жил и доволен. Чего ему не хватало-то? Ох, могут же некоторые мужей разума лишать!

Татьяна поджала губы и сокрушенно покачала головой, являя собой образец добродетельной жены:

– Скромных да работящих только на словах хвалят, а как до дела дойдет, вот такие Арины да Листвяны все и получают. Вот и Лавр мой… – Она все-таки не удержала слез. – Когда он к тебе… и то лучше было. Он тогда и спокоен был, и меня не обижал, а теперь… словно на пенек смотрит! Настена не разрешает нам сейчас с ним спать, так он и рад! Ну чего тебе тогда не хватало? Жили бы тихо, как по древнему обычаю заведено, и батюшка не попрекал… А сейчас…

Анна оторопело смотрела на сноху. Вот уж чего она от Тани не ждала, так это напоминания о Лавре. Сама-то всеми силами старалась выкинуть из памяти то, что когда-то связало ее и мужнина брата, а тут – нате вам! Спасло ее, что сноха опять залилась слезами, уткнулась в рушник и ничего не замечала и не слышала.

«Нет, ничего отвечать не буду, а то еще неизвестно, до чего договоримся. А вот про Андрея…»

– Ну-ну-ну… водички вот выпей. Давай-ка я рушник намочу, оботри лицо-то… Увидят, что обо мне подумают? Скажут, боярыня гостью дорогую обидела…

Анна хлопотала вокруг родственницы, а сама медленно закипала.

«Ну, Дарена, ну, напела… Доберусь я до тебя завтра!»

Всхлипы становились все реже, наконец Татьяна отняла рушник от глаз и уставилась на хозяйку.

«Господи, неужто и я в тягости такой же дурой выглядела?»

– Тань, ты как, успокоилась? Слушать-то можешь? – Мягкость из голоса куда-то исчезла, с гостьей теперь говорила не родственница – боярыня.

– Ты чего, Ань? – Татьяна не поняла, с чего Анна так переменилась, и испугалась.