Читать книгу "Очаровательная проказница - Лиз Карлайл"

Даже когда она была маленьким ребенком, то знала, что она — другая. Девочка была чужой и в мире родовитых, и среди тех, кто гораздо ниже рангом. Она словно жила снаружи и заглядывала внутрь, прижимаясь носом к холодному стеклу, а мир отгораживался от нее перешептываниями и косыми взглядами.

В самых ранних своих мечтах девочка превращалась не в принцессу, а в служанку в туго накрахмаленном чепце и сером саржевом платье с белоснежным передником. В грезах она пила чай за кухонным столом вместе с остальными слугами, смеялась над карточными фокусами кучера, менялась ленточками и сплетничала с горничными, а в выходной гуляла с лакеем. Она становилась другой, принадлежащей к определенному кругу.

Но когда девочка достаточно подросла, чтобы заглянуть поверх подоконника в большой мир, было решено, что пора ей учиться читать, и она узнала, что мечты не часто сбываются. И пока не случилось что-нибудь ужасное и шокирующее — а этого никогда не происходило, — она будет пребывать в том забвении, которое мир, по-видимому, уготовил ей. Под присмотром мегеры-гувернантки она жила в пустом доме, лишенная душевного тепла, если не считать тех редких случаев, когда ее привозили в Лондон или когда отец приезжал домой покачать ее на колене, а потом снова исчезал в туманном чреве столицы.

И так случилось, что девочка начала закалять свое сердце в том возрасте, когда едва сознавала, что оно у нее есть. Она научилась переносить сплетни и иногда даже смеялась над ними. Но в прекрасные дни вроде сегодняшнего, когда легкие облачка высоко плыли в ясном синем небе, когда зеленая трава манила поиграть, девочка клялась себе не думать о пересудах.

— Бедный ребенок! Говорят, для матери она была нежеланной…

Как обычно, слова, хоть достаточно мягкие и сказанные приглушенным голосом, парили на крыльях ветерка и, словно комар, выискивали место, куда ужалить побольнее.

Девочка вскинула маленький острый подбородок и съежилась, хотя и так была маленькой. Сосредоточив внимание на пехотинцах в красных мундирах, которых ее кузен Робин усердно расставлял на одеяле, она выбрала из кучи солдатика и поставила его в строй.

— Она ведь француженка? Любовница?

— Да, и отчасти итальянка, по словам кухарки, и мерзкого нрава в придачу.

— Так что девчонка его по праву унаследовала?

Послышался ехидный женский смех.

Ее кузен, конечно, не обращал внимания на пересуды.

— Не туда, гусыня ты этакая, — ворчал Робин, передвигая ее солдатика на другую сторону. — Такое построение не зря называют квадратом, Зоэ.

Девочка заморгала, отгоняя горючие слезы.

— Но они подружились, — запротестовала она, ее нижняя губа задрожала. — Как мы. Они никогда не расстанутся.

Оперевшись на локти, Робин взглянул на нее.

— Это война, Зоэ, а не кукольное чаепитие.

— А теперь ухаживает за невестой, дьявол бессердечный, — продолжали сплетничать женщины.

— Рэннок? Не может быть!

— Она родит ему детей. Видно, прижитая девчонка ему не нужна.

Зоэ старалась не смотреть на слуг.

— Прекрасно, Робин! — рассердилась она. — Давай вернемся на Брук-стрит и поиграем в кукол Арабеллы.

— Тихо, Зоэ! — Робин в тревоге посмотрел на старшего брата. Юный маркиз Мерсер играл в крокет с двумя старшими мальчиками, ловко передвигаясь по траве на длинных ногах. Робин перевел взгляд на одеяло. — Зоэ, — прошипел он мрачно, — если ты хоть слово скажешь ему про кукол, клянусь…

— Да не скажу, крошка, — выпалила Зоэ, — я ведь пообещала.

— Мисс Армстронг, — резким тоном произнесла мисс Смит, приподнявшись со скамейки. — Если вы снова станете ссориться, мы уйдем.

Зоэ не обратила на нее внимания.

— Ты такой вредный, Робин, — пробормотала она.

— Вовсе нет, и ты это знаешь. — Робин с лязгом высыпал на одеяло очередную порцию солдатиков. Летнее солнце ярко освещало Грин-парк, бросая на темные волосы мальчика красноватые блики. — Вот, — сказал он примирительно. — Строй следующий полк, гусыня. Нет, положи солдатика в зеленом мундире. Это Двадцать восьмой глостерширский пехотный полк. Я тебе помогу рассортировать их. — И он стал раскладывать отдельно красных и зеленых солдатиков, мисс Смит фыркнула и снова села рядом с сестрой.

В последние месяцы мисс Смит раз в две недели приезжала с Зоэ из Ричмонда в Лондон якобы за покупками и чтобы лучше познакомиться с родственниками Зоэ. Но, правду сказать, мисс Смит приезжала повидать свою сестру, миссис Оглторп, и обе отводили душу, понося своих работодателей и жалуясь на судьбу.

Когда Робин начал строить новый полк, перешептывания возобновились.

— По крайней мере, он взял девчонку к себе. Надо отдать должное этому дьяволу.

— И все-таки… жена… Помяни мое слово, Джейн, — это ужасно!

И шокирующе! Да. Все изменится, и не к лучшему.

Почти против собственной воли Зоэ вскинула кулаки. Солдаты Двадцать восьмого глостерширского пехотного полка полетели в траву, один даже угодил в очки мисс Смит.

— Зоэ, довольно! Встаньте, мисс! — Гувернантка, подскочив, потащила девочку с одеяла. — Хватит с меня вашей дерзости.

— Ой! — вскрикнула Зоэ. — Мне больно!

— Зоэ? — Лорд Мерсер подошел к ним, почти угрожающе покачивая крокетным молотком.

Мисс Смит немедленно отпустила руку Зоэ.

— Лорд Роберт, — резко сказала она, бросив осторожный взгляд на Мерсера, — соберите свои игрушки. Мисс Армстронг идет домой, она должна научиться справляться со своим своенравным характером.

Мерсер спокойно поднял злополучного солдатика, потом подошел к Зоэ и опустился на колени.

— Ну, мисс Порох, — произнес он, легонько стукнув ее солдатиком по носу. — Леди не швыряются игрушками. Ты ведь это знаешь?

Опустив глаза, Зоэ пожала плечами и взяла солдатика, ее нижняя губа дрогнула.

Мерсер поднял пальцем ее подбородок и посмотрел на нее.

— Постарайся быть хорошей девочкой, — пробормотал он. — И я попрошу папу… кое о чем. — Он искоса взглянул на мисс Смит. — Ты можешь сделать это для меня? Ненадолго?

Зоэ застенчиво кивнула. Она никогда не знала, что сказать брату Робина. Он казался гораздо старше и больше. Но когда Мерсер отошел, еще одна длинная тень упала на одеяло.

— Что тут происходит? — произнес мягкий глубокий голос.

Зоэ подняла глаза на красивого, широкоплечего джентльмена. На нем было черное облачение священника с жестким воротником, но, его повадки безошибочно выдавали военного.