Читать книгу "Досье на монстра - Вадим Селин"

Понедельник, день

Она схватила меня за руку своими цепкими узловатыми пальцами и, кряхтя, прошамкала:

– Вокруг тебя ходит смерть. Не пройдет и дня, как она объявится. И нет от нее спасения. Нет!.. Кто-нибудь из вас станет ее союзником. Смерть размножится. Вырастет, окрепнет – и через некоторое время она будет везде. Может, это будет происходить медленно, десятки лет, столетия, а может, и тысячи лет, но нет от нее спасения. Гибель неминуема. Она неминуема! Неминуема-а-а-а!

Гипнотическое звучание ее голоса завораживало. Я уже не вслушивался в смысл фраз, а просто плыл по волнам ее голоса и чувствовал, что начинаю отключаться от реальности. Перед глазами запрыгали мушки, а вскоре они разрослись, и передо мной разливалась одна сплошная чернота. Сознание медленно погружалось в эту черноту, и оставался только обволакивающий голос старухи, уносящий в небытие…

– Она ходит рядом! Совсем рядом! – Эти слова прозвучали так резко, что я вздрогнул и словно очнулся ото сна.

Цыганка держала меня за руку, явно не собираясь отпускать, и упоенно смеялась с закрытыми глазами.

Только я собрался отшатнуться, как старуха замолкла, широко распахнув слегка раскосые глаза. Я замер. Остолбенел. У меня перехватило дыхание.

Она была слепая. Ее зрачки были белые-белые. С большим трудом можно было рассмотреть очертания радужной оболочки. Белая радужка. Абсолютно белая.

Я шумно сглотнул. Коленки задрожали и подогнулись.

– Бабушка Рая, все хорошо, – мягко сказала Нина, отцепляя ее руку от моей.

– Не разговаривай со мной как с дурой, – грубо отозвалась старая цыганка. – Я хоть и слепая, но не дура. Слышишь? Не смей паясничать, наглая девчонка, не смей, иначе…

В этот момент со двора, напротив которого мы стояли, вышла невысокая смуглая девушка с красивым, но усталым лицом и грустными глазами.

– Мама! – взволнованно воскликнула она, приближаясь к старухе. – Почему ты одна?

– А что? – вскинулась старуха, белыми глазами глядя в небо и не мигая.

– Ты же… Пойдем домой. Кушать пора. Все уже на столе. Мы волновались, мама. Пойдем.

Женщина что-то добавила на своем певучем языке, взяла старуху под руку и повела в сторону дома. Развернулась и шепнула нам:

– Она вам ничего не наговорила?

Я утвердительно кивнул.

– Не слушайте ее. Она сама не понимает, что говорит. Извините.

Женщина тяжело вздохнула и завела старуху во двор.

Смотря вслед полоумной старухе и ее дочке, я ощутил неприятный осадок на душе. Так хорошо начавшийся день казался безнадежно испорченным.

– Я их помню столько, сколько здесь живу. Баба Рая уже давно ненормальной стала, еще до моего рождения. Слепая она с детства. Больной на голову стала после того, как упала в открытый подвал. Ее еле спасли. Но спасли. Все удивлялись, как она не свернула себе шею. Да, спасли. А она такой вот странной сделалась после падения. Бред какой-то начала нести. Но… – Нина замолчала.

– Что – "но"? – занервничал я.

– Но часто ее слова сбываются. Она мне один раз парня зеленоглазого нагадала, и на следующий же день в школу пришел новенький. Такой красавец – не описать словами. Но глаза… Меня поразили его глаза. Как только я их увидела, меня сразу как будто током прошибло, – слова бабы Раи вспомнила. Мы с ним два месяца встречались. Только одно меня удивило – откуда она знала, что он будет зеленоглазым? Она же слепая, откуда ей известно, что существует зеленый цвет?.. Она мыслит образами, которых никогда не видела? А?

Я отмахнулся:

– Откуда я знаю? – И забеспокоился: – Ты хочешь сказать, что ее слова насчет смерти – правда? В смысле – сбудутся?

Нина пожала плечами.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Ладно, выбрось ее предсказания из головы. В конце концов, она всего лишь несчастная старуха, которой очень не повезло. А насчет парня зеленоглазого… Да это просто совпадение, наверно, только и всего!

Я помолчал. А потом сказал:

– Бедная эта ее дочка. Такой груз на всю жизнь достался. Это страшно.

– Да. Страшно… Кстати – если быть точным, она ей не дочка.

– А кто?

– Жена ее сына. Невестка то есть. Она добрая. Ее зовут Золушка.

– Золушка? – изумился я.

– Ага. На русский "Света" переводится. Ну ладно, идем дальше… Хе… Вот ты и познакомился с нашей главной достопримечательностью. Бабу Раю знает вся округа.

Мы пошли вверх по улице. Я – ошарашенный, Нина – задумчивая. Неожиданно она остановилась и уставилась в землю. Почесала подбородок.

– Знаешь… – сказала она. И мотнула головой, словно отказываясь от мысли. – Ты ничего не чувствуешь?

Я прислушался к своим ощущениям.

– Нет. Ничего. А что я должен чувствовать?

– Ничего прямо так не должен, но… Я ощущаю волнение. Беспокойство. Дрожь. Воздух дрожит, понимаешь? Колышется, стонет, плачет. Что бы это значило?

Я страдальчески провел ладонью по лицу.

– Нина, давай ты не будешь загадками говорить? Я еще не дошел до дома, а уже хочу вернуться обратно. То бабка эта прицепилась, то ты пугаешь. Хватит, а?

Мне здесь решительно начинало не нравиться.

– Хорошо, – кивнула Нина. – Не буду. Ну, вот мы и пришли.

Тогда я не знал, что встречусь с бабкой еще раз, но встреча эта будет по меньшей мере странной.

А за обедом дядя сказал:

– Мне это не нравится. Абсолютно не нравится. Свой скот я никому не отдам. Сегодня ночью я устрою охоту. Посмотрю, что там за деятель повадился моими бычками лакомиться.

Тетя подложила на блюдо вареной картошки с укропом. Я тут же взял исходящие паром клубни, размял на своей тарелке и бухнул сверху кусок настоящего сливочного масла, которое тут же на ферме и производилось.

– Может, не надо? – Она посмотрела на своего мужа.

– Надо! – взревел тот. – Я уже не могу это терпеть. За месяц четырех молодых бычков съели! Что за фокусы? Я вчера с мужиком одним разговаривал. Он сказал, что во всем поселке погибло больше сотни различной живности – начиная от кур, заканчивая свиньями и овцами.

– Бог с ними, – сказала тетя. Заметив, что дядя вдохнул в себя воздух, чтобы очередной раз возразить, она поспешно заговорила первая: – Я тебя прошу – не делай этого. Это опасно. Пусть другие охотятся, а ты дома сиди. Не ходи. Умоляю. Забыл, что с Валерой Кирьяновым сделали эти нелюди?