Читать книгу "Дженг из клана Волка - Максим Крылов"

Багровое солнце поднималось из-за седых, покрытых снегом гор, прячущихся, как обычно, в серой предрассветной дымке тумана. Легкие, белые, почти прозрачные облака неслись по краю блеклого, цвета выгоревшей травы, неба. Теплый летний ветерок шелестел в зарослях колючего кустарника на краю небольшого плато, где громоздились гигантские глыбы скал, когда-то принесенные сюда ледником, уничтожившим все селения в округе. Именно здесь император Токур, завоевавший десятки королевств и объединивший огромные территории под своей властью, решил обрести бессмертие.

Он сидел на золотом троне, с привычной угрюмостью глядя перед собой, наблюдая за тем, как ученики верховного жреца распекают рабочих, сооружавших огромный алтарь. На этом величественном сооружении скоро должны были умереть десять тысяч рабов — именно столько требовалось по древнему ритуалу, чтобы император получил полную власть над своей жизнью и смертью. Никчемные людишки отдадут остаток своих жизней ему — величайшему правителю на все времена, и тогда он проживет еще не одну тысячу лет, наслаждаясь властью и могуществом бога.

Токур отпил глоток легкого светлого вина, привезенного из далекой южной провинции специально для него, и, прикрыв глаза, задремал: возраст уже давал о себе знать. Император тяжело просыпался по утрам, а еще труднее засыпал, да и сны снились скверные — в основном проигранные битвы и люди, которых он убил когда-то собственной рукой, когда пробивался к трону. Так боги напоминали Токуру, что на небесах придется держать ответ за все, что он сотворил. Именно это понуждало императора искать способ продления своего существования.

Он каждый день все острее ощущал приближение смерти. Ее ледяное дыхание заставляло захлебываться от дикого ужаса сердце, а зловещий шепот разрывал голову мучительной болью по ночам. Все чаще по утрам он чувствовал себя скверно, и даже крепкое сладкое вино не могло согреть холодную кровь.

Когда светило вылезло из-за гор и показало свой кровавый лик хмурому миру, на установленный алтарь поднялся верховный жрец Гаур. Вслед за ним два рослых, широкоплечих ученика вынесли небольшой сундук, отделанный золотом. В нем находился «сосуд скорби», за который императору пришлось отдать шесть тысяч рабов, две тысячи девственниц и десять кораблей отборного зерна.

Сам торг взбесил Токура, он бы с удовольствием повесил на крепостных стенах делегацию варваров, приехавшую для ведения переговоров, если бы не пообещал, что с голов посланцев не упадет даже волос. Вот и пришлось императору торговаться, как обычному купчишке за каждую унцию пшеницы, скрипя зубами от ненависти. А что делать, если только в каменоломнях варваров добывались кристаллы, способные впитать в себя энергию жизни?

Император вздохнул и чуть приоткрыл усталые старческие глаза, чтобы увидеть, как верховный жрец открывает сундук, бормоча под нос заклятия. Он аккуратно извлек так дорого давшийся Токуру сосуд и начал шептать, снимая главную магическую защиту. Едва сосуд потерял синий блеск и приобрел нужную прозрачность, верховный жрец установил его в золотом зажиме, продолжая бормотать заклинания.

Когда все приготовления к ритуалу были сделаны, Гаур поднял над головой жертвенный нож и замер, ожидая сигнала. Токур мрачно взглянул на жреца, отхлебнул глоток неожиданно ставшего горьким вина и махнул рукой.

Воины из личной гвардии императора подвели к возвышению первый десяток рабов. Ученики отобрали из них первую жертву и повели к алтарю. От этого выбора зависело многое: сосуду могла и «не понравиться» энергия раба, и тогда пришлось бы заново проводить очищающий ритуал. Верховный маг осмотрел пленника и решил, что тот вполне подходит для первой смерти: силен, с хорошими зубами, но главное — от него веяло светлой энергией молодости. Гаур сделал несколько пассов, приводя юношу в бесчувственное состояние, потом взрезал его грудь жертвенным ножом, поднял над головой еще живое, бьющееся сердце, показывая императору, что церемония началась, и, выкрикнув начальные слова древнего заклинания, сбросил мертвое тело в глубокую яму.

После этого Гаур неспешно вытер окровавленный нож, подождал, пока ученики уложат нового раба на каменный стол, сделал быстрый надрез, вырвал следующее сердце и снова поднял его вверх. Токур мрачно улыбнулся и вяло похлопал в ладоши. А дальше все пошло своим чередом.