Читать книгу "Ожерелье княжны Гальшки - Алесь Мартинович"

Алесь Мартинович

Ожерелье княжны Гальшки

Вместо пролога

Сангушко целовал ее страстно и обнимал так крепко, что у Гальшки перехватило дыхание. Казалось, еще одно мгновение — и она, погружаясь в неведомую пропасть, потеряет сознание. Однако не оттолкнула от себя Дмитрия и не пыталась сопротивляться — не хватало сил.

Приятно кружилась голова. Сознание наполнялось легким хмелем, и хотелось на волне необъяснимого чувства, с каждой минутой разгоравшегося все сильнее, опускаться, падая в неизвестность. А еще хотелось, чтобы не исчезала та томная сладость, которую она испытала, увидев его. Гальшка впервые в жизни услышала признание в любви и теперь готова была идти за Сангушко хоть на край света. И воспринимала его как самого близкого и дорогого человека. Ей необходимо было постоянно ощущать его присутствие: видеть такие милые, выразительные глаза, наполненные неизменной заботой и нежностью, жадные, приоткрытые для поцелуев губы и вглядываться в строгие черты лица, которые не портил глубокий шрам от нанесенной в бою раны.

А Дмитрий, поняв, что Гальшка уже не может противиться, стал целовать ее еще крепче, прижимая к себе. Дыхание их постепенно учащалось, комната наполнялась прерывистыми звуками, переходящими в стоны. Они задыхались от переполнявших чувств, не подвластных их воле. Сангушко, ощущая податливость Гальшки, становился все смелее и наглее, давая волю рукам, которые, коснувшись ее талии, опускались еще ниже.

Голова совсем обессилевшей княжны запрокинулась, уста, жаждущие новых поцелуев, раскрылись, и Дмитрий, не удержавшись, впился в них своими губами. Дыхание Гальшки то обрывалось, то усиливалось, и это еще больше волновало Сангушко. Он гладил колено княжны рукой, уверенно направляя ее вверх. Еще мгновение — и Гальшка, подавшись ближе, сама прижалась к его телу так, словно приросла.

— Дима! Милый, Димочка! — шептала она, не отдавая отчета своим поступкам.

Он ощутил прикосновение упругой груди, уловил, как трепещет сердце Гальшки, и подхватил княжну на руки.

Гальшка сначала ничего не поняла. Продолжала страстно прижиматься к нему, но, не ощутив под ногами пола, спохватилась, попыталась вырваться.

— Не надо! Только не здесь…

Сангушко не обращал внимания на ее слова. Во всяком случае, никак не реагировал. Уверенно понес княжну на медвежий мех, разосланный в углу. Гальшка продолжала вырываться, но Дмитрий вместе с ней упал на это ложе, будто специально подготовленное для того, чтобы они могли отдаться любви. Он не сомневался, что все, чего желали оба, свершится. И это бы произошло… Но внезапно Гальшка воспротивилась, начала удаляться, отползая от него.

— Не надо, Димочка! Только не сейчас, — она уже не просила, а умоляла его, готовая расплакаться.

Однако Сангушко не слышал ее мольбы, находясь в плену всепоглощающей страсти, уже не отдавал отчета своим действиям.

— Димочка, еще кто-нибудь войдет, — Гальшка шептала тихо, покорно, не имея сил сопротивляться.

Совсем ослабевшая, она лежала на медвежьем меху, согнув ноги в коленях.

— Не надо, не на…

Дверь внезапно заскрипела. Что-то за ней загремело…

Еще мгновение, и она раскрылась…

Глава 1

«Все могут короли, все могут короли! И судьбы всей земли вершат они порой, но, что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король», — слова этой популярной современной песни, конечно же, король польский и великий князь литовский Сигизмунд, вошедший в историю как Сигизмунд I Старый, знать не мог. По той простой причине, что тогда этой песни не было, как и многих других, ей подобных.

Звучали иные песни — застольные, свадебные, рекрутские… И танцы были не такие, как теперь, ибо жил Сигизмунд I Старый во второй половине XV — первой половине XVI ст. Но и тогда любили так же самоотверженно, как и сегодня. А может, и сильнее. Во всяком случае, нередко доходило до поединков рыцарских, когда с соперником встречались один на один, и не совсем честных, когда того, кто переходил дорогу, просто-напросто убивали из-за угла.

Сигизмунд не мог позволить себе ни первого, ни второго. Королям негоже драться на шпагах, как обычным смертным. И уж совсем не к лицу подстерегать своего соперника темной ночью, чтобы убить без свидетелей. Можно сделать так, что и овцы сыты, и сено целое: нанять убийцу — и за хорошее вознаграждение тот быстро и своевременно выполнит задание.

Но разговор не об этом, а о любви — всепоглощающей, до того возбуждающей, что король, как мальчишка, у которого под губой наконец появился первый, едва заметный пушок, не находит себе места, пытаясь любой ценой добиться встречи со своей единственной.

А Сигизмунд, надо сказать, в любви был мастак. В юношестве не за одной юбкой бегал и каждый раз был готов умирать от страсти, потому что всегда находил представительниц прекрасной половины, ни в чем ему не отказывавших. Когда стал видным, солидным мужчиной, о котором знали далеко за пределами страны, не остепенился. По-прежнему умел любить и, как до этого, легко и быстро находил тех, кто любил его.

Беда в том, что любовницы Сигизмунда, с которыми он встречался в расцвете сил, не принадлежали к высшему сословию, чтобы идти с ними под венец. Да и сам прекрасно понимал, кто и чего стоит, поэтому не спешил, зная: новую любовь несложно найти, а корона одна, и если случайно свалится с головы, вряд ли удастся ее надеть снова.

Однако это продолжалось только до того времени, пока на жизненном пути любвеобильного короля не встретилась Катажина Костелецкая. Увидел впервые ее Сигизмунд и… Впрочем, зачем долго рассказывать об этом. Вы же и сами, видимо, хоть однажды влюблялись так, что сразу теряли голову. Подобное произошло и с Сигизмундом, после этой встречи он стал совершать необдуманные поступки. Доходило до того, что мог забросить все государственные дела и поспешить в замок, где жила его единственная. Конечно, короля можно было понять. И многие понимали, поэтому с сочувствием относились к его очередному увлечению. Особенно мужчины, которые не отказывались от любовных похождений.

Правда, все было бы ничего, если бы не одно маленькое и вместе с тем существенное «но». Катажина Костелецкая была женщиной замужней. И если ее муж, человек уважаемый, до поры до времени не догадывался, что ему наставлены рога (ничего не поделаешь, таков удел мужей, обо всем узнавать в последнюю очередь), то в замке Вавель, где размещалась королевская резиденция, только ленивый не обсуждал пикантные подробности любовной связи Костелецкой и короля. А вскоре