Читать книгу "Голоса за стеной - Григорий Соломонович Глазов"

Голоса за стеной

ТАЙНА ТЕСТОМЕСОВ

Часть первая

СВЕТ В КЛАДОВКЕ

Осень в этом году началась рано. После первых дождей небо очистилось, синева его стала густой и холодной. Неподвижно висело растрепанное высокими ветрами перистое облачко. Было много солнца, но тепло его стало скупым. И хотя каштаны за окном еще не растеряли свою листву, она уже светилась по краям желтыми подпалинами. Это обожгли ее неурочные ночные заморозки…

Утром за завтраком Андрюша с сожалением думал, что теперь до весны не придется играть в футбол: поле на школьном дворе запятнали непросыхавшие лужи. Разве что еще удастся покататься на велосипеде…

— Андрей, ешь, картошка остынет, — прозвучал голос отца.

В воскресенье завтрак обычно готовил отец, за столом сидели все вместе: мама, папа, бабушка и Андрюша. Вставал отец рано и, покуда все спали, возился на кухне. Он умел и любил готовить. Осенью, в пору обилия овощей, он делал острую икру из синих баклажанов, приправлял ее помидорами, пек в духовке картошку. Она получалась рассыпчатая, вкусная, с румяной корочкой. В тостере отец поджаривал сухарики и намазывал их, еще горячие, сыром «Янтарь».

Так было и в этот раз.

— Ну, как икра? — улыбнулся отец.

— Вкусно, — жуя, сказал Андрей.

— Перцу много, — отозвалась бабушка. — Вы, наверное, специально, чтобы я не могла есть.

Мама выразительно посмотрела на отца. Это значило, что он не должен вступать с бабушкой в спор, иначе завтрак будет испорчен.

— Хорошо, — сказал отец сдержанно, — в следующий раз я вообще перчить не стану, каждый будет сыпать себе в тарелку столько, сколько любит.

— Ему тоже не надо, — кивнула бабушка на Андрюшу. — Для молодого организма это вредно.

Возражать никто не стал.

— В кладовке опять всю ночь горел свет, — продолжала бабушка. — Я вставала в шесть утра пить лекарства.

— Я его не зажигал, — пожал плечами отец.

— Но вы же ложились позже всех.

Отец действительно всегда шел спать последним. И по заведенному порядку проверял все краны, гасил на кухне и в ванной свет. Если же уезжал в командировку, эти обязанности выполнял Андрюша.

История со светом была давней. Много раз бабушка, которая обычно раньше всех выходила по утрам на кухню и заглядывала в кладовку, обнаруживала горевшую там всю ночь лампочку. Много раз пытались выяснить, кто же все-таки оставляет свет, но конкретный виновник не был найден. Поэтому косвенно, по мнению бабушки, им становился зять, то есть отец Андрюши, поскольку спать он ложился позже всех…

— Ладно, — сказал Андрюша. — Теперь я прослежу за этим делом. Просто уже любопытно.

После завтрака отец ушел в гараж. Надо было долить дистиллированной воды в аккумуляторные батареи, зачистить окислившиеся за лето свинцовые контакты и снять с сидений чехлы — бабушка обещала их выстирать.

Мама села за проверку тетрадей: два ее шестых класса писали вчера сочинение. Андрюша любил иногда заглядывать в эти тетради, сравнивать сочинения, какие пишут у них в классе и в той школе, где работала мама.

Бабушка отправилась на кладбище красить оградку на могиле дедушки.

В квартире наступила тишина. Уроки Андрюша сделал еще вчера, в субботу, вернувшись из школы. Не зная, чем себя занять, он открыл ящик письменного стола. Там лежало много ненужного, как мама говорила, хлама, который выбрасывать Андрюша все же не позволял. Он считал, что кое-что еще может пригодиться. Например, двояковогнутая линза от старого бинокля. Или обрывок гитарной струны. Как-то бабушке понадобилось разрезать кусок стирального мыла. Нож в него не шел — увязал. Тогда Андрюша вспомнил об этой струне. Попробовал — получилось: кусок мыла был быстро и аккуратно разделен. Хранилось в ящике еще немало всякой всячины. Но сегодня ничто не вызывало Андрюшиного интереса, видимо, потому, что не нашлось никакого конкретного дела, к которому он мог бы применить ту или иную вещь из своего хозяйства.

«Конечно, хорошо бы пойти на пустырь и пострелять пустой консервной банкой, — подумал Андрюша, но вспомнил, что нет карбида. — Или разжечь бы костер и выплавить из кабеля свинец… Нет, все-таки в воскресенье скучно… Хоть бы кто-нибудь позвонил», — он посмотрел на телефон.

Он бы и сам не прочь позвонить Севке, но вчера они поссорились. Причина ссоры была старой, как и их дружба: что бы Андрюша ни предлагал, Севка все отвергал или подвергал сомнению. «Не получится», — говорил он по любому поводу. Или: «Фантазер ты, Андрюха». — «Но хоть попробовать надо, — настаивал Андрюша. — А ты все заранее знаешь, да?» — «Может, давай наделаем шороху», — сказал Севка. «Какого шороху?» — «Ну, подожжем газеты в почтовом ящике у соседей». — «И что?» — усомнился Андрюша. «А ничего, будет шорох, — сказал Севка. — Или отца боишься?» — «А ты подожги в своем ящике», — предложил Андрюша. «Зачем в своем? Это не интересно», — возразил Севка. «А мне чужие не интересно». — «Значит, такой ты?» — спросил Севка. «Никакой я. Обыкновенный», — ответил Андрюша. «Ну и валяй», — Севка повернулся и ушел…

Андрюша прошелся вдоль книжных полок. «Как это люди насочиняли столько? — не в первый раз удивился он. — В них все разговаривают и задают уйму вопросов. А в конце становится ясно, что и почему».

За неделю у Андрюши обычно накапливались свои вопросы. Возникали они, как правило, вечером, когда он уже лежал в постели. Но не успевал подыскать на них ответы, потому что незаметно засыпал. А вопросы эти не задашь ни приятелям в школе, на классному руководителю Ивану Петровичу, ни даже родителям. Не потому, что Андрюша не доверял этим людям. Просто он не смог их точно сформулировать, они походили больше на ощущения, нежели на прямые вопросы. Действительно, почему, например, ему вот не захотелось поджигать чужие газеты, а Севке захотелось?.. Или: почему бабушка и папа об одном и том же, ясном для Андрюши, имеют разное мнение?.. Вот и у него со Светкой Шаргородской так же получается. Светка считает, что она права, Андрюша — что он. Разве так может быть?.. Но ведь так и есть в действительности. А вот — почему так?..

Хлопнула входная дверь, вернулась бабушка. Андрюша слышал, как она прошла в свою комнату.

Андрюша побежал на кухню, открыл дверь в кладовку. Там горел свет. Ну, дела!.. На полках стояли