Читать книгу "Ищущий во мраке - Богдан Костяной"

Ищущий во мраке

Эй, мёртвый! Проснись!

Лютый, пронизывающий холод расползался по всему телу. Ловко завладевая пальцами рук. Жадно облизывая кости...

«Надо согреться», – подумал я, стуча зубами. Изо рта выходили облачка пара. Дыхание давалось тяжело, воздух был сырым и зловонным. Пахло плесенью и старым тряпьём, будто в чулане. Я открыл глаза, но это ничего не дало: кругом стоял сплошной мрак. Это не я ослеп, просто в мире наступила вечная ночь. Не имело значения, утро сейчас или вечер – за окном картина была неизменная. Как и в комнате.

В таких условиях моё обоняние давно заменило глаза. Я почувствовал запах собственного пота и какой-то едкой мази прямо под носом. Попытался встать, но едва не закричал от боли: рёбра были сломаны, по животу словно прошлись калёным железом, а в пупок залили олово.

Стиснув зубы, я перекатился на скрипящей койке, пока ноги не начали свисать. Приготовившись умереть, оттолкнулся локтями и подался телом вперёд, приняв сидячее положение. Не выдержав, пропустил сдавленное: «Ах!»

Ощупав тело, понял, что на рёбра наложен плотный корсет из бинтов, пропитанный холодящей мазью, что лишь усиливала дрожь. Из одежды на мне были только штаны и ботинки. Вновь принюхался: из угла донёсся запах спирта и чего-то мускусного. «Лазарет?» – задумался я.

Вдалеке гулко падали капли, из коридора несло подгнившей древесиной и мокрой пылью. Слегка повернулся назад, вытянул руку и коснулся холодного стекла. «Вот откуда так тянет».

Мертвенно-бледный лунный свет пытался пробиться сквозь стены чёрных туч, прячущих звёздное небо. Редкие лучи обнимали опустевшие дома сгнившего города, я отчётливо слышал какую-то возню на улице, но голова слишком сильно гудела. Сложно было сказать, что именно происходит.

Со стороны прохода раздался скрип половиц, кто-то вошёл в комнату. От него пахло лекарствами и кровью. «Значит, и правда лазарет». Простонала металлическая ручка масляной лампы, некто чиркнул спичкой, на мгновение я увидел его силуэт, после чего, лампа слабо загорелась.

В проёме возник припадающий на левую ногу старик в чёрном балахоне. Поверх его рясы свисали подсумки для инструментов и снадобий. Загрубевшие, узловатые пальцы левой руки чуть стянули капюшон на затылок, и я увидел лицо: сильно уставшее, неживое, с паутиной морщин, разветвляющихся на лбу, и потрескавшимися губами.

– Надеялся, что ты не очнёшься, – прохрипев, произнёс он.

– Спасибо, – поблагодарил я за перевязку.

– Поверь, ты ещё успеешь пожалеть, что проснулся, – махнул рукой лекарь.

– Если всё так плохо, почему не бросил? – спросил я.

– Я давал клятву, – прокряхтел он. – Это кажется мне забавным и даже циничным, – добавил старик.

– Не понимаю, о чём ты, – моя голова раскалывалась и мне было не до сложных умозаключений.

– Что толку зашивать раны пойманного преступника, когда его всё равно повесят следующим утром? – хмыкнул старик. – Иди за мной, я отдам тебе вещи, – и небольшой купол света исчез во мраке коридора.

«Может он и прав?» – подумал я. Ведь мир рухнул, наши старые роли более не имели значения. И тем не менее, старик выполнил свои обязательства, как лекарь, пусть это, в чём-то, действительно было жестоко.

«Такие как он, как я – заложники чести, что больше не ценится. Но может, это именно то, что не даёт нам упасть окончательно?» И всё же, вопрос: «Ради кого или чего?», – не покидал мою больную голову.

– Я спрятал всё в сундук, чтобы порох не промок. Он тебе ещё пригодится, мракоборец, – сообщил старик, когда я вошёл в зал. Полы здесь трещали, кажись, от одного нашего дыхания. Я открыл указанный сундук и достал свою рубаху с заплаткой на животе, кряхтя и извиваясь, затянул ремни и накинул плащ, что также был подшит лекарем от безделья в дни моего беспамятства.

Развесив револьверы на поясе и за пазухой, зачесав растрёпанные седые волосы рукой, я аккуратно опустил высокую шляпу на макушку, дабы лишний раз не спровоцировать приступы мигрени.

– Где ты меня нашёл? – наконец, поинтересовался я.

– В нескольких кварталах от церкви. Ты был еле живой, странно, как тебя не нашли еретики, – тяжело вздохнув, старик уселся на кресло с протёртым сиденьем и поставил лампу на комод.

– Сколько я проспал?

– Дня четыре… наверно, маятник перестал работать после того, как больницу затопило ливнем неделю назад. Этот же самый ливень, к слову, спас её от пожара, уничтожившего крышу, – потирая руки, дабы согреться, ответил лекарь.

«Значит, всё давно закончилось… Мои товарищи, моя вера… мой мир…» – я по привычке достал револьвер и решил пересчитать пули в барабане.

– Когда всё кончилось, они потеряли интерес к пепелищу и обгорелым трупам священников. Но на улицу лучше всё равно не выходить. Пока в столице есть бумага, факельные шествия не прекратятся… и убийства тоже, – предупредил старик.

Вот он – апокалипсис. Стоило О отвернуться от нас, не прошло и полугода, как все его заповеди бессовестно попрали. А спустя четверть века, последний храм Великого Светила стал могилой для несущих Слово Божие и всего ордена мракоборцев…

– Мне и впрямь не повезло выжить, – в бессильной злобе произнёс я. – Впрочем, тебе же это не помешало выполнять свой долг.

– Ты мой последний пациент, – старик зашёлся в приступе