Читать книгу "Пошел купаться Уверлей - Сергей Александрович Высоцкий"

Сергей Высоцкий

Пошел купаться Уверлей

Повесть, роман

Пошел купаться Уверлей

Повесть

Два молодых человека, врач и фельдшер, остановились у дверей сороковой квартиры. Врач нажал на кнопку звонка. Раз, другой… Никто не открывал. За дверью стояла тишина, и фельдшер осторожно тронул ручку. Дверь оказалась не закрытой.

Квартира была просторная и выглядела нежилой. И доктор, и фельдшер знали, что означает эта тишина. Они не смогли бы объяснить почему, но всегда чувствовали, что живых здесь нет, что они опоздали.

Больной, видимо, успел вызвать «скорую», открыл входную дверь, потом добрался до кровати, прикоснулся головой к подушке… и умер.

Молча они посмотрели друг на друга и стали звонить по давно знакомым номерам телефонов. Эти номера молодые люди хорошо знали, им не надо было заглядывать в свои записные книжки.

Началась обычная годами установленная рутина. Пришел врач, двое полицейских. Неизвестно как прознавший о печальном событии агент фирмы «Ритуал» — совсем молодая симпатичная женщина. Долго не могли найти свидетелей, которые поставили бы свои подписи и засвидетельствовали смерть. Одна дама заявила, что боится покойников, сосед, забыв про логику, сослался на то, что у него в квартире собака.

Документы умершего стопкой лежали на прикроватной тумбочке, наверное, мужчина предчувствовал близкий конец.

Умершего увезли в морг.

В квартире остались только двое полицейских. Что-то их беспокоило.

— Чувствуешь? — спросил один. И принюхался.

Второй тоже принюхался и кивнул.

Они стали внимательно осматривать квартиру и, подняв крышку большого кожаного дивана, обнаружили плотно упакованный в полиэтилен еще один труп. Не прикасаясь к нему, позвонили в отдел. Начальству.

Это было настоящее летнее утро: потоки автомобилей еще не были очень плотными, голубая дымка от выхлопных газов не слоилась над ними как после артиллерийского залпа. Еще можно было дышать.

Легкий свежий ветерок играл начинающими желтеть листьями. А ведь был только июнь!

Капитан Якушевский не замечал ни ласкового утреннего солнца, ни пожухлых лип, ни красивых, немножко заспанных женщин, попадавшихся ему в толпе спешащих в душные офисы людей. Он шел в морг.

Больше всего в жизни он не любил стоять в большом, прохладном и безжизненном помещении и следить, как привычные к своей работе патологоанатомы занимаются малопривлекательным делом. Были минуты, когда он с трудом удерживал себя от того, чтобы не упасть в обморок. А его приятель и сослуживец Женя Филин однозначно заявил своему начальнику, полковнику Розову, пославшему его по какому то делу в морг:

— Никогда!

Поэтому он и был только старшим лейтенантом, в отличие от капитана Якушевского, хотя и учились они в одной группе на юрфаке и пришли на службу в милицию — тогда еще милицию — вместе.

Вообще-то ходить в морг было необязательно. Результаты вскрытия опытные патологоанатомы обязаны были присылать в группу, которая вела расследование. Но капитан считал, что, присутствуя на малоприятной процедуре, закаляет характер. «Чем бы дитя ни тешилось», — сказал однажды об этом не без сарказма Филин.

— Значит, картина битвы такова… — Полковник Розов, руководитель группы (сотрудники прозвали его «Ушан» за оттопыренные уши), оглядел свое воинство, состоявшее на данный момент всего из двух человек: капитана Якушевского и старшего лейтенанта Филина.

Остальные нежились на пляже в отпуске, а кое-кого сразил ковид. А что вы хотите? Полицейские тоже люди, тоже болеют. Если бы об этом помнили и генералы, то не загружали бы сыщиков непосильной работой.

— А ты, Дима, сегодня какой-то рассеянный. Не выспался? — спросил Розов капитана.

— Я тоже заметил, — с притворной грустью улыбнулся Филин. — Уж не собрался ли он куда-то улететь от нас… со стерхами?

— Балаболка! — мрачно бросил Дмитрий.

— Под балаболкой ты имеешь в виду «нимфу» или «троллиус»? — как ни в чем не бывало спросил полковник.

Филин и Якушевский посмотрели на него почти с испугом. У них от удивления языки отнялись.

— Ну, ладно, ладно, потом вспомните. А сейчас займемся делом… Да, кстати, чтобы больше к этому не возвращаться: ты, Женя, когда-нибудь дождешься. — Ушан взглянул вроде бы равнодушно на старшего лейтенанта — но тот смутился и бросил ищущий взгляд на капитана. А капитан сидел с каменным лицом. Евгений обиделся, не найдя поддержки у товарища, и затих.

— Так вот… Ты, Димитрий, был на экспертизе. Что скажешь?

— Была лучшая бригада…

— Профессор Рысс?

— Да. Они работают без спешки, скрупулезно. Вы же знаете.

— Знаю. За каждое слово отвечают.

— Хозяин квартиры тоже был убит. Профессор показал мне место укола. Ну, а этот в полиэтилене… — капитан развел руками.

— Да тут и говорить нечего, — полковник похлопал на удивление длинной ладонью по нескольким листочкам бумаги, лежащей на неказистой столешнице. — Проштудировал их отчеты. Пальчиков, пальчиков на полиэтилене ни в одной картотеке нет. Странно, да? — Он подергал свое оттопыренное ухо. — И с чего начнем? Поди туда, не знаю куда? Про «полиэтиленового» мы ничего не знаем. Нет даже никакой зацепки. Конечно, проверим всех пропавших. Ну и придется ножками, ножками…

— Да, придется на ботинки подковки прибивать, — ухмыльнулся старший лейтенант. Он уже очухался после того, как его одернул Ушан, и снова был готов острить.

— Придется, Женя, придется, — усмехнулся полковник.

На комнате консьержки висела табличка: «Ушла в контору». Время обозначено не было. Якушевский понял: это надолго. Кто знает, может быть до завтрашнего утра. Будучи человеком азартным, он достал из кармана двухрублевую монетку и загадал — если выпадет решка, начинаю с четной стороны… Выпала решка. Он позвонил в квартиру номер два. Постоял немного и снова позвонил, собрался уже уходить, подумав, ну и ладно, когда за красивой светло-коричневой дверью услышал какое-то шебуршенье. Чуть надтреснутый басок спросил:

— Кто там?

Капитана так и подмывало ответить: «Почтальон Печкин», но он сдержался.

— Уголовный розыск.

— Что вы все ходите да ходите! — раздалась похожая на карканье брань. И Дмитрий понял, что «басок» был предназначен только для «особых» посетителей, для жуликов.

— Надоело твердить одно и то же — ружье я утопил на охоте, еще двадцать лет назад!

— Не волнуйтесь, я не участковый. Хотел узнать, не видели ли вы в доме посторонних мужчин в последние дни? Пятнадцатого, шестнадцатого июня?

— Да вы чего, смеетесь?! Сколько мне лет, знаете? Да я дальше передней и носа не кажу! Дурак ты, а не розыск.

Якушевский услышал, как зашаркали удаляющиеся тапки за дверью.

«Съел, Дима! Надо было с нечетной стороны начинать».

Но и в первой