Читать книгу "Иисус и Сатана в Пустыне - Саймон Грин"

САЙМОН ГРИН

Из сборника: Истории той стороны - Скрытый мир[ Tales of the Hidden World ]

Издание: 2014 Перевод: 2024

Jesus and Satan Go Jogging in the Desert (2011)

Иисус и Сатана в Пустыне

Итак, я выбрался из Ада и хочу сказать, что после Ямы, серы и воплей проклятых пустыня была весьма приятной переменой. Как глоток свежего воздуха. Не спрашивайте меня, какая именно пустыня; в те времена Святая Земля изобиловала многочисленными пустошами. Только песок и камни, насколько хватало глаз, да несколько ящериц, которые привносили некоторое разнообразие.

Я позволил себе немного отдохнуть, насладиться тишиной и покоем, а потом отправился на поиски Иисуса. Найти его было несложно. Любой другой человек укрылся бы в тени, подальше от яростного солнечного зноя. Только Сын Божий мог идти трудной дорогой, по жаре, только потому, что так велел ему Бог. Я некоторое время шёл за ним, держась на почтительном расстоянии и размышляя, как лучше растопить лёд, так сказать… Он выглядел не лучшим образом. Сорок дней и сорок ночей поста в пустыне потемнили его кожу, привели в беспорядок волосы, почернили губы и лишили его всего подкожного жира. Тем не менее он шёл достаточно легко, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Внезапно он остановился.

- Ну что, Сатана? Ты собираешься следовать за мной весь день, или нам начать?

Он оглянулся, посмотрел на меня и усмехнулся, поняв, что застал меня врасплох. Не спрашивайте меня, как он узнал, что я там. Я быстро кивнул и поспешил приблизиться.

Лицо его было кожа да кости, но улыбка на потрескавшихся губах была совершенно искренней, а глаза полны затаенного озорства. Пусть никто не говорит, что у Сына Божьего нет чувства юмора. Некоторое время мы стояли и разглядывали друг друга. Прошло много времени…

- И вот, наконец, Иисус сказал. - Сатана, посмотри на себя! Весь в белых одеждах и сияешь, как звезда!

- Так и есть, - сказал я, - я всегда был самым красивым. Мне нравится, что ты надел набедренную повязку. Это подчёркивает твоё смирение.

- Как получилось, что ты выбрался из Ада? - спросил Иисус. Не обвиняя, заметьте, а искренне интересуясь.

- Мне разрешено выходить, время от времени, - сказал я. - Когда Он хочет что-то сделать. Но Он всегда держит меня на коротком поводке. Иногда мне кажется, что Он выпускает меня только для того, чтобы Ад казался ещё ужаснее, когда мне придётся вернуться.

- Нет, - сказал Иисус. - Это не его стезя. Наш Отец многолик, но Он не мелочен.

Я пожал плечами. - Ты знаешь Его лучше, чем я. В любом случае, меня позвали сюда, чтобы искусить тебя. Чтобы проверить твою силу воли к тому, что должно произойти.

Иисус сурово посмотрел на меня. - Сорок дней и сорок ночей, опаляющих днём и замораживающих ночью, с одними ящерицами в качестве компании, - разве это не достаточное испытание силы воли?

Я снова пожал плечами. - Не смотри на меня. Не я устанавливаю правила. Пути Отца нашего неисповедимы.

Иисус громко фыркнул. - Разве ты не должен ходить повсюду и склонять человечество ко греху?

- Не верь этому, - сказал я. - Я им не нужен. Большинство людей грешат, как дышат. Некоторые из них встают спозаранку только для того, чтобы успеть совершить ещё несколько грехов до конца дня. Мне не нужно склонять людей к грехопадению; я просто должен охаживать их палкой у Врат Ада, чтобы заставить их выстроиться в стройную линию.

- Опять хвастаешься, - сказал Иисус. - Ты гордое и самонадеянное создание, и в тебе нет Правды. Но ты истинный рассказчик.

- Ладно, может быть, я и вправду время от времени прибегаю к искушению, - сказал я. - В основном ради тех, кто слишком глуп, чтобы распознать открывшуюся возможность. Но… Только посмотри, какой мир Он им подарил! Рай, прекрасная земля под великолепным небом, пища и вода наготове; ладно, не здесь, но я думаю, Он добавил пустыни, чтобы они оценили всё остальное.

- Даже пустыня прекрасна, сказал Иисус. И даже после сорока дней и ночей страданий он всё ещё мог говорить об этом и думать. - Здесь спокойно, сказал он. - Безмятежно и умиротворяюще. Всё уместно. Здесь есть красота, и зрячий да узрит её.

- Ты просто рад сбежать от всего этого шума, - со знанием дела сказал я. - От всех этих голосов, от всей этой толпы с её требованиями, от всего этого давления… Давай, признай это!

- Хорошо, я признаю, - легко согласился он. - Я всего лишь человек… иногда. Я пришёл в этот мир, чтобы распространять своё учение, а не развлекать толпу чудесами. Но сначала нужно привлечь их внимание…

- Я должен спросить, - сказал я. - Почему ты беспокоишься? Они только и делают, что ноют, ссорятся и конфликтуют из-за того, чем могли бы с лёгкостью поделиться. Они прекрасно обходятся без меня… жалкая кучка неудачников. Мне нравится наблюдать за их падением, потому что каждая неудавшаяся жизнь и загубленная душа - ещё одно доказательство того, что я был прав на их счёт.

Иисус печально посмотрел на меня. - Столько времени прошло, а ты всё ещё не понял. Ладно, давай перейдём к искушениям. Что ты собираешься предложить мне в первую очередь? Богатство? Власть? Новую красивую набедренную повязку? У меня есть всё, что мне нужно, всё, чего я хочу.

- Я здесь, чтобы показать тебе всё, что ты мог бы иметь, и всё, чем ты мог бы стать, - сказал я так искренне, как только мог. - То, от чего ты отказываешься, потому что у тебя столь узкий кругозор.

Он уже качал головой. - Ты говоришь о земных вещах. Зачем ты это делаешь, Сатана? Ты должен знать, что у тебя ничего не получится.

- Эй, - сказал я. - Такая работа. И никогда не говори никогда. Я должен попытаться… чтобы ты узрел свет истины.

- Зачем? - спросил Иисус. - Чтобы, если я паду… ты не чувствовал себя таким одиноким?

- Взгляни на себя, - сказал я, на мгновение искренне разозлившись. - Ты - ничтожен. Ты мог бы быть Царём Иудейским, Царём всего Мира, а ты бродишь где-то на задворках, обгоревший, почерневший и так воняешь, что даже ящерицы тебя избегают. Ты выше этого. Ну же, после сорока дней и ночей голодания твой желудок, должно быть, думает, что тебе перерезали горло. Преврати некоторые из этих камней в буханки хлеба, и мы сможем нормально поговорить. Довольно!

- Не хлебом единым будет жить человек, - сказал Иисус, - но всяким словом