Читать книгу "Вымученная улыбка - Марина Леонидовна Баторина"

Марина Баторина

Вымученная улыбка

Глава 1

Один и тот же рассказ два человека расскажут по-разному. Этот рассказ отражает то, как это что чувствовала и видела я.

Я внебрачный ребенок, когда я родилась у мамы уже было двое детей: Вова (старше меня на 18 лет), Катя (на 12 лет); у папы жена и две дочери: Инна (на 22 года), Маша (на 10 лет).⠀

Я никогда не видела таких трепетных и теплых отношений, как у моих родителей, ни смотря ни на что.

У мамы с детства был полиомиелит, который оставил след на ее физическом здоровье. Ей было тяжело ходить.

Когда мне было 4 года, одним вечером маме стало не очень хорошо, она решила пойти прилечь, но потеряла сознание, упала и сломала ногу. Была зима. Предновогодняя суета. Новогоднюю ночь мы провели в обнимку с Катей и мамой, как три комочка в больничной палате.

Катюшка все время маминого прибывания там заменяла мне ее, всячески обо мне заботясь. После выписки нас ждала длительная реабилитация. Каждый день пока Катя была в школе, я ухаживала за лежачей мамой, помогала с банкой, чтобы сходить в туалет, встречала врачей, приносила покушать.

После «восстановления» нас ждала инвалидная коляска и мамино заточение в стенах дома на 8 месяцев в году, когда лежит снег или скользко.

Папа приезжал к нам почти каждый день на обед. Папин приезд вечером как праздник, мама накрывала на стол, готовила его любимые блюда, зажигала свечи, мы все вместе ужинали, болтали, папа читал мне сказки. В эти дни мы играли в нормальную семью. Он жил на два дома, он был с детьми сколько мог, но в то же время на деле его не было ни там ни там. Он ушел из семьи, когда Маше исполнилось 18. После того как родители сошлись в семье началось неладное со здоровьем.

Болезни стучались в нашу дверь одна за одной. Я впервые побывала в стационаре. У папы проблемы с сердцем, диабет на инсулине, грыжа, язва. У мамы рожистое воспаление. Мы постоянно ходили по врачам. Вокруг все шептались о неведомых проклятиях.

Родители получили то, чего они так сильно хотели, они наконец-то были вместе. Они сыграли долгожданную свадьбу. Мы больше не играли, мы наконец-то жили. Глядя на трудности, как на что-то временное.

Пока у мамы не начала болеть грудь, тогда у нас закрались подозрения.

Глава 2

У меня был ритуал, как только выпадал первый снег, я бежала на улицу, делала снежки и дарила маме.

В момент подозрения не ладного за окном был снег. А значит мама была заперта в четырех стенах. И нам пришлось ждать. Время.

При первой же возможности мы отправились на обследование, диагноз — рак 4 степени, подвида HER2.

(У подвида рака HER-2 самый худший прогноз. Он хуже других поддается химио и гормональной терапии. В последние годы его пытаются лечить, комбинируя традиционное лечение с биологическим)

Нам удалось войти в экспериментальное лечение подающее надежды. Началась череда химиотерапии, обследований, всевозможных лекарств. Мама старалась не падать духом, но уже тогда написала каждому близкому предсмертное письмо.

Пожалуй одно из самых тяжелых, что я видела в своей жизни это комната с 12-ю кушетками, на каждой человек под капельницей и потухшим взглядом.

В день операции она очень хотела, чтобы я поехала с ней. Для нее это было очень важно. А мне так страшно, что я не смогла этого сделать, я просто пошла в школу и делала вид, что ничего не происходит.

Операция прошла успешно. Когда после неё я приехала к маме, увиденное повергло меня в шок. Теперь на месте груди были лишь два шрама и торчащие трубки. Она решила избавиться от двух разом. Тяжелое зрелище для психики.

После выписки она пошла на поправку. Я ухаживала за ней, обрабатывая шрамы, делая уколы. Она смогла встать с постели и как раньше пересесть в коляску. Казалось, что все позади, мы справились.

Я была у Кати, когда позвонил папа «быстро домой, мама плачет».

Он не мог видеть ее плачущей, он не понимал, что делать, для него не было уже чувства бессилия, невозможности помочь любимой женщине.

Придя домой я увидела маму в слезах, которая не могла внятно говорить и писать. Но причина этому была не слёзы. Звуки не собирались в слова. Почерк из каллиграфического стал как у трехлетнего ребенка.

Первая мысль — инсульт, а оказалось — метастазы в мозг.

Врачи от нас отказались, чтобы не портить статистику лечения.

Метастазы быстро прогрессировали и в скоре вновь уложили маму в постель, вставать она стала крайне редко.

Так я стала сиделкой в 14 лет, ставила уколы с гормоны, мыла, кормила, причесывала, следила за лекарствами, обрабатывала пролежни, меняла пеленки и утки. Я была ее руками, ногами, понимая ее без слов.

Перед днем ее рождения началась ремиссия.

У неё появились силы. Речь стала намного лучше.

В день рождения дом вновь наполнился уютом, теплом и смехом. Она собрала всех друзей, мы с Катей помогли ей приготовить на стол. В этот день все были счастливы.

Будто ничего и не было. Это было чудесно.

«Эффект свечи» — свеча ярко вспыхивает, пред тем, как погаснуть.

Глава 3

Чтобы сесть на коляску мама вставала с кровати держась руками за тумбочку, поворачивалась спиной, я подставляла ей коляску и она садилась. Действие отточенное до мелочей.

Но у гормонального лечения есть побочка — увеличение веса. Прежняя коляска стала ей мала, было принято решение купить новую — шире, но так чтобы она проходила в дверные проемы.

Мое предложение проверить, а сможет ли она в нее сесть, пока все дома отвергли, сочтя не нужным. ⠀

На следующее утро, я сделала как обычно, ровно до того момента, пока мама не начала садиться. Габариты были для нас непривычны и все пошло по пизде.

Она упала.

Главный кошмар детства, который повторяйся не единожды.

В этот раз она упала на опорную ногу. Оказавшись в постели больше с неё в вставала.

Состояние ее ухудшалось, у неё начались частые приступы судорог всего тела, я перестала ходить в школу, почти год не отходила от дома дальше, чем на 100 метров и дольше чем на 10 минут. Она была прикована к постели,