Читать книгу "Убить Гиппократа - Елена Сазанович"

Елена Сазанович

Убить Гиппократа

«…Я написал эту невероятную историю на всякий случай. Да, она невероятна, но не фантастична, поверьте! Я не знаю, сможете ли вы мне поверить. И главное – захотите ли. И не захотите ли признать меня просто сумасшедшим. Ведь это проще всего. Гораздо проще, чем поверить. Или признать очевидное. Хоть и невероятное. Но у меня больше нет входа и выхода, кроме как написать Это. Мало ли что… Мало ли что может со мной случиться. Время такое… Впрочем, не будем о времени, это другое измерение. И не мне в нем разбираться. Да и работает оно не на меня. Мне не повезло. Как и многим… И даже если я напрасно написал это письмо… Даже не письмо это вовсе. Письмо все равно – нечто лаконичное и личное. А то, что я написал… Не знаю, какое этому дать определение. Какую подобрать формулировку. Литератор бы назвал это прозой (даже если негодной). Прокурор – признанием (даже если неполным). Но то, что есть у меня на руках, то и есть. Негодное или неполное – это и есть. И пусть. Это все равно будет. Хоть время не в моей компетенции, но одно я знаю наверняка – оно бесконечно. Значит, есть шанс, маленький шанс, что когда-нибудь время поработает и на меня. И на мою правду. Хотя я сам в это почти не верю…

С уважением, Георгий Павлович Кратов

Впрочем, проще вы меня вычислите по моему прозвищу Гиппократ. Хотя, прошу прощения, это прозвище нигде не указано. Ни в метрике, ни в паспорте, ни в дипломе, ни даже в справке о регистрации брака. Его знают лишь близкие. А близких… Мне кажется, близких у меня уже нет. Хотя трудно поверить, чтобы у человека не было близких. Но почему-то именно со мной это случилось. Впрочем, не думаю… Что только со мной… Это было бы совсем уж печально.

(Подпись)»

Я аккуратно сложил стопку исписанных листов в большой конвертный пакет. И даже скрепил сургучной печатью. На пакете большими печатными буквами написал: «Вскрыть в случае моей смерти». Осталось довериться адвокату, и все. Я ничего не забыл? Нет, пожалуй, ничего. И все. Только довериться адвокату. Хотя разве сейчас можно кому-нибудь доверять?..

Но я сам написал – если нет входа и выхода… И даже оконной форточки. Если выбирать не приходится… Приходится выбирать из того, что есть, даже если уже нет ничего…

Я вышел на улицу, сжимая в руках пакет. Я даже побоялся положить его в сумку, вдруг сумку где-нибудь оставлю? В метро, например. Или в кафе, куда я по пути собирался заскочить, чтобы выпить рюмочку для храбрости, чтобы избавиться от сомнений. Ох уж эти проклятые сомнения!.. Жить людям мешают на свете две вещи – они сами и их сомнения.

Ну, зачем столько сегодня солнца? Зачем? Его же так долго не было! Так долго не приходила весна! И мне это было только на руку. Вернее, на руку моему настроению. Хотя у настроения нет рук. И эта моя мысль была совершенно неверной, даже безграмотной.

Черт, мысли путаются, путаются, хотя я еще даже не выпил. Может, если выпью, мысли обретут свой природный порядок? Не знаю, я уже давно ничего не знаю. Что делать, что не делать. И, к сожалению, слишком много понимаю. Лучше бы я ни черта не понимал! Насколько было бы проще. Как я завидую, искренне завидую людям, которые ничего не понимают и не хотят понимать. Они просто живут. Просто, просто. С сомнениями или без. Какое это имеет значение? Вот для них, наверное, и солнце в радость! Наконец-то – думают люди. И так ведь просто радоваться солнцу. Хотя бы только солнцу, даже если уже радоваться нечему. А может, я слишком упрощенно думаю о людях? Или о солнце?.. Опять, черт, опять ничего не знаю!..

Я зажмурил глаза, слезившиеся от солнечного света. Какой природный парадокс! Чтобы ни случилось, солнце может светить всегда! Даже если сейчас упадет атомная бомба. Даже в это время будет светить солнце! Как будто ничего не случилось. Как будто солнцу все равно!..

Нет, я не прав, конечно, не прав… Я давно заметил, как природа реагирует на время. В каждом времени свое время года. И даже если солнце приходит в свой час, оно все равно другое. Вот как сейчас. Больное, что ли… Как красивый, светлый, но больной человек…

Боже, я все о своем. О больных и болезнях. Вот у меня уже солнце даже стало больным. И это правда. Этот неестественно яркий свет, пыльный, дрожащий, как в лихорадке, сдавливающий со всех сторон, даже агрессивный. И какой-то обреченный, что ли… И операция уже не поможет… Только осталось время для завещания.

Интересно, если бы солнце могло написать завещание, что бы оно нам завещало? Завещало бы свой солнечный свет?.. И еще более интересно – кому бы все завещало? Нет, точно могу утверждать – кому угодно. Да кому угодно! Вон той гусенице, черно-белой, переползающей «на красный» светофора. Скорее, скорее к траве! Хоть какой. Грязной, мусорной, изувеченной, но траве… Или вон тому голубю. Белому с черными пятнышками. Прямо как далматинец. Как похожи!.. В природе мы все похожи. Гусеница на голубя, голубь на собаку, собака на человека, человек… Я не знаю, может быть, на медведя коала, а может, на пятнистую жабу-альбиноса…

Какая чушь лезет мне в голову! Наверное, потому, что солнце бьет мне прямо в макушку. Больное солнце. И заражает меня больными мыслями. Больными ассоциациями. Больное, больное солнце. И я ничем не могу ему помочь. Даже если я отличный врач. Я его не могу вылечить… Только время. Но у каждого времени свое солнце. Нам досталось такое… Больному времени – больное солнце. И нам от этого солнца еще, еще больнее. И мы сами больные… И мир болен. И его не спасут никакие лекарства и операции, никакие президенты и послы дружественных стран, никакие медики и священники…

Я перевел дух и вытер рукавом вспотевший лоб. Наконец-то вот оно, первое попавшееся кафе, где я смогу часок посидеть, выпить и подумать. И хотя мысли давно сводят меня с ума, все же они должны быть. Даже в сумасшедшем виде. Они как необходимо жизненные органы тела. Даже если мысли сводят с ума. Это как хроническая болезнь. Хотя, возможно,