Читать книгу "Пыль и сталь - Илья Витальевич Карпов"

Глава 1

– Прости меня, Мерайя.

Исхудавший человек в чёрном бархате сидел на краю кровати, снова и снова повторяя эти слова. Его дрожащие руки сжимали белый платок, а на поседевших чёрных волосах покоилась золотая корона в виде орла.

– Прости меня, Мерайя.

В мутном взгляде человека не осталось ни жизни, ни воли. Одно лишь смирение. Он опустился на колени, опрокинув стоявшую у ног бутылку вина, и сделал последний в своей жизни вдох.

– Прости меня, Мерайя…

Корона со звоном ударилась о мраморный пол.

***

Чёртов сон. Достаточно редкий, чтобы не превратиться в навязчивый кошмар, но слишком частый, чтобы забыть о нём навсегда. Будто высшие силы раз за разом напоминали о том, что случилось семь лет назад. Видать, проповедники не так уж неправы: боги и впрямь ненавидят наёмников.

Таринор проснулся в комнатушке на втором этаже трактира «Белый дуб» и поёжился от холода. Прошлым вечером его загнал сюда внезапно разразившийся весенний ливень, теперь же пришла пора продолжить путь.

Он снял со спинки кровати свою старую стёганую куртку, которая когда-то служила поддоспешником. В то время она, кажется, была чёрной, но за годы сделалась тёмно-серой. Не раз латанная, с пришитыми тканевыми завязками на груди и поясе вместо прежних кожаных ремней, эта стёганка и по сей день служила Таринору надёжной защитой как от холода, так и от случайного удара.

Он надел куртку, перехватил поясом, набросил на плечо свёрнутый плащ. Надел высохшие за ночь сапоги, сбил с них засохшие комья грязи. Крепко привязал к дорожной сумке потрёпанные деревянные ножны с недавно купленным мечом, и закинул её за спину. Вот теперь можно и в путь.

Старая лестница неожиданно и громко заскрипела, стоило Таринору сделать по ней шаг, и отзывалась противным скрипом всё время, пока он спускался по ней. Должно быть, вчера он настолько устал, что этого даже не заметил.

Внизу оказалось куда теплее, чем на втором этаже. В огороженном камнями очаге посреди зала потрескивали догорающие угли. Рядом сидела на корточках фигуристая девушка в белом фартуке, которая осторожно выгребала золу маленьким совком и ссыпала её в холщовый мешочек.

Неподалеку от очага за столом, положив голову на собственную пышную рыжую бородищу, мирно храпел довольно упитанный гном. Вчера вечером народу в трактире было куда больше, и Таринор его не приметил. Теперь же он остался единственным гостем. Девушка, закончив с очагом, собрала несколько кружек с его стола, со вздохом вытерла разлитую выпивку и скрылась за неприметной дверцей возле стойки, за которой протирал кружки черноусый трактирщик.

– А вот и ночной господин проснулся! – от широкой улыбки его усы стали ещё пышнее. – Вы вчера так внезапно появились, что я уж было подумал, будто случилось чего. Ну, разбойники обобрали или ещё что похуже. Промокли, продрогли, я было хотел предложить горячей похлёбки, а вы, ни словом не обмолвившись, бросили монету на стойку да по лестнице наверх. Не впервой бывать в наших краях, раз уж о ценах наслышаны?

– Всюду, от Гирланда до Перекрёстка, ночлег стоит один серебряный марен, не больше, – ответил Таринор, садясь на трёхногую табуретку у стойки. – На Золотом тракте цены одинаковы, да и трактиры тоже.

– Стало быть, вы местный, – трактирщик отвернулся, ставя кружку на полку, а в голосе его послышались нотки обиды.

– Не угадал, трактирщик. Я нигде не местный, наёмник я, странствую. А что до здешних трактиров, да, пусть они и одинаковы, но, надо сказать, одинаково неплохи. Вчера вот, например, это место меня просто спасло: спать на земле в такой ливень – врагу не пожелаешь.

– Уж смотря какой враг, – хитро улыбнулся трактирщик. – Быть может, выпить чего желаете? Или вот похлёбка со вчера осталась. Вы только скажите.

Таринор, недолго думая, согласился. Перед дорогой и впрямь не мешало бы подкрепиться, а то от сухарей с солониной его вот уже пару дней как мучила изжога.

– Рита! – громко позвал трактирщик, и из-за неприметной дверцы за стойкой показалась девушка, что собирала золу.

– Дочка, подогрей-ка похлёбки доброму господину, да поживее.

– Никакой я не добрый господин, – усмехнулся Таринор.

– Разве может радушный хозяин гостя не уважить? – удивился трактирщик. – У меня что ни гость, то добрый господин.

– Уважить может, если скажет, что у него в погребке имеется бочонок «Чёрного леса». Уж очень мне это вино полюбилось за зиму в Гирланде. Конечно, тут до Золотого берега далековато, но вдруг.

– Обижаете! Найдётся у меня «лес». Сейчас принесу кувшинчик.

– Лучше половину, утро всё-таки.

Трактирщик едва не столкнулся с дочерью, что несла котелок, и скрылся за дверцей. Девушка направилась к очагу, а наёмник услышал неспешно приближающиеся шаги. Гном, что храпел за столом позади, грузно уселся на табуретку возле Таринора. В сравнении с его рыжей бородищей, доходившей до самого пояса, едва отросшая тёмно-русая бородка наёмника наверняка выглядела жалко.

– Уфф, – гном провёл по лицу широкой пухлой ладонью. – Топят здесь, конечно, сверх всякой меры. Вернётся трактирщик, скажу ему, что зима уж кончилась, нечего превращать трактир в жаровню! Пока спал, весь аж взмок, хоть исподнее выжимай! – он пригладил бороду и решительно протянул руку для рукопожатия: – Будем знакомы, А́гдаз Кригг, торговец редкостями.

– Таринор, наёмник, – ответил Таринор, осторожно пожав гному руку.

– Не бойся, не укушу, – добродушно засмеялся тот, обдав собеседника спиртовым дыханием. – Значит, наёмник? Небось, на службе у лорда Морбета? Бывал я в Краесветном утёсе, красивый замок и выстроен добротно, да и сам Винсент Морбет человек душевный. Купил у меня чудную золотую подвеску в виде рыбы, прям как на его гербе, для дочурки своей. А кастелян его, Герберт Айронхайд, угостил меня славной наливкой! Отменная, скажу я тебе, штука. Так что повезло, если на службе у Морбета был.

– С чего ты это взял? – прищурился Таринор.

– Да про зимовку твою в Гирланде услыхал, как проснулся. Трактирщик, конечно, тот ещё фрукт. Так глотку драть, когда рядом усталый гость дрыхнет…

– Чего это ты за столом спал? Неужто торговец редкостями не может позволить себе комнату в придорожном трактире? – усмехнулся наёмник. – Да и не боишься нынче в этих краях гулять в одиночку?

– Слава богам,