Читать книгу "Пшеничное поле с воронами - Стив Резник Тем"

Стив Резник Тем

Пшеничное поле с воронами

"Wheatfield with Crows" by Steve Rasnic Tem 

© 2013 by Steve Rasnic Tem — Wheatfield with Crows 

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2023

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

Иногда, когда он зарисовывал то, что помнил об этом месте, новые откровения появлялись в легкой штриховке, или отображались между наложением ряда линий, или подразумевались в форме, предложенной в каком-то более темном месте рисунка. Затылок или часть скрытого в тени лица, мертвого или просто спящего, он так и не смог определить. Он не был Ван Гогом, но рисунки Дэна все еще рассказывалы ему о том, что он переживал внутри и что видел, и он всегда чувствовал, что если он сможет найти ее глаза среди этих линий или, возможно, даже в случайном карандашном пятне, он сможет лучше понять, что с ней случилось.

В этой восточной части штата воздух был неподвижен, чист и пуст. Переизбыток неба растекался во все стороны, и ничто не могло его остановить, а внизу нетерпеливо колыхались пшеничные поля. Когда Дэн ехал из Денвера и снова увидел эти поля, он подумал, что в пшенице нет ничего особенного. Он заставлял себя думать о хлебе и золотой энергии, питавшей тысячи лет человеческой эволюции, но на самом деле присутствие зерна было унылым и где-то даже подавляющим. Когда он был здесь ребенком, он думал, что это всего лишь поля сорняков, но таких высоких — они были практически всем, что он мог видеть, дикие и неконтролируемые золотистые стебельки. Но в детстве все было другим — таким безграничным, таким трудным для понимания.

За полтора десятка лет, прошедших с момента исчезновения сестры, Дэн вернулся в это крошечное местечко у шоссе лишь однажды, когда в пятнадцать лет угнал машину, чтобы просто приехать сюда. Он никогда не делал ничего подобного раньше и не был уверен, что эта поездка хоть как-то поможет. Он просто чувствовал необходимость быть здесь, чтобы попытаться понять, почему у него больше нет сестры. И хотя пшеница шевелилась, вздрагивала и вела себя так, словно могла подняться с земли и раскрыть свои секреты, этого не произошло, и Дэн вернулся домой.

Конечно, и эта поездка — час езды из Денвера (на этот раз легально), с его матерью на пассажирском сиденье, кататонически смотрящей в окно — вряд ли что-то изменит в их жизни. Она не произнесла и двух слов с тех пор, как он заехал за ней в ее квартиру. Хотя он должен был отдать ей должное — у нее теперь была работа, и в ее жизни не было ужасных мужчин, насколько он знал. Но трудно было быть великодушным.

Рогген, штат Колорадо, расположенный рядом с межштатной автомагистралью 76 и шоссе Колорадо 73, находился в самом центре зернового хозяйства штата. "Главная улица" представляла собой грунтовую дорогу, идущую вдоль железнодорожного полотна. Несколько пустых витрин магазинов внимательно смотрели на него, но, казалось, им нечего было сказать. Тот самый заброшенный дом, который он помнил, надувал свои серые щеки, продолжая медленно разрушаться. В центре города стоял заброшенный мотель "Прери Лодж", его двери были широко распахнуты, различные предметы изношенной, переполненной мебели вытащены наружу, чтобы отсутствующие наблюдатели могли сидеть и смотреть.

Каждые несколько месяцев, когда Дэн проводил поиск в Интернете, он появлялся как "город-призрак". Ему было интересно, как к этому относятся люди, которые все еще живут здесь — а их было немного, они прятались на дальних фермах или скрывались в домах за закрытыми ставнями. Но все же они тут были.

— Вот, где это случилось, — прошептала его мать, осторожно постукивая по стеклу, словно не решаясь его потревожить. — Вот где исчез мой ребенок.

Дэн медленно остановил машину на этой задрипанной окраине города, осторожно съезжая с грунтовой дороги и следя за канавами, ямами, всем, что могло бы задержать их здесь дольше, чем нужно. Они отправились в путь гораздо позже, чем он планировал. Сначала его мать не знала, что надеть, примеряла разные наряды, беспокоясь о том, что может быть слишком обычным, что может быть "чересчур" нарядным. Дэн хотел сказать, что они ведь не собираются на похороны Кэролайн, но не стал. Его мать накрасилась слишком сильно, но когда она спросила, как она выглядит, он не захотел ей отвечать. Нахлынувшая за день печаль только усугубила ее лицо.

Потом она решила сделать бутерброды на случай, если они проголодаются, если негде будет остановиться, а здесь, конечно, так и было. Дэн старался сохранить последние капли терпение, понимая, что если они сейчас начнут спорить, то это никогда не закончится. В итоге они выехали из Денвера, когда была уже середина дня, а значит, этот визит должен был быть коротким, но ничего не поделаешь.

Как только он остановил машину, его мать вышла из нее и зашагала к рядам пшеницы, которые тянулись вдоль края дороги. Он быстро вышел из машины, не желая, чтобы она опередила его. Облака были ниже, тяжелее, просачивались на землю длинными узкими шлейфами. Он видел, как ветер надвигается издалека, как поля вдалеке начинают двигаться, словно вода в океане, все такое беспокойное, бесцельное, и к тому времени, когда возмущение достигло поля, где они стояли, ветер принес с собой звук, постоянный и настойчивый треск и гул, беспорядочно меняющийся по громкости и тону.

Ему пришло в голову, что здесь нет никого, кто мог бы наблюдать за этим полем, свидетельствовать о его присутствии в мире, удивляться его спокойствию или ярости. Несомненно, хозяева и работники поля жили на некотором расстоянии отсюда. Таков был порядок вещей в современном сельском хозяйстве: огромные площади орошались и обрабатывались машинами, и никто не следил за тем, что может происходить на полях. Все было точно так же, когда исчезла Кэролайн. Казалось, что у полей нет хозяев, они сами по себе являются властью и как-то сами по себе управляются, как какое-то древнее место.

Дэн постоянно делал визуальные заметки. Ему так и хотелось превратить их в свои типичные неловкие зарисовки, но хотя он всегда держал принадлежности для зарисовок в бардачке, он не мог заставить себя сделать это в присутствии матери. Он никогда никому не