Читать книгу "Политические деятели викторианской Англии - Игорь Самуилович Менщиков"

Игорь Самуилович Менщиков, Сергей Георгиевич Федоров

Политические деятели викторианской Англии

Монография

Предисловие

В монографии представлено несколько биографических очерков, посвященных политическим деятелям викторианской Англии (1837–1901). Не секрет, что Новая история во многом обезличена. С советских времен главное внимание уделялось экономическим и социальным процессам, борьбе рабочего класса, движениям за расширение избирательного права и гомруль, вопросам колониальной политики и т. п. Политические деятели терялись на фоне социально-экономических процессов, изображались крайне схематично как представители тех или иных социально-политических сил и движений. Чуть более повезло лидерам радикального и освободительного направления.

Ситуация заметно изленилась к концу XX века. Появилось несколько весьма интересных биографий, написанных как признанными мэтрами советского англоведения, так и представителями новой российской историографии. Здесь необходимо упомянуть имена таких авторов, как Л. Е. Кертман[1], Б. Г. Трухановский[2], А. Б. Давидсон[3], В. Н. Виноградов[4], К. Б. Виноградов[5]. В последнее десятилетие роли политической личности в истории Британии уделили внимание такие известные историки, как М. П. Айзенштат[6], О. А. Науменков[7], Т. Н. Гелла[8], Г. С. Остапенко[9], некоторые другие авторы.

В задачи авторов этой книги не входило написать целостную биографию того или иного государственного деятеля викторианской Англии. Мы постарались показать, как тот или иной политик оказывал влияние на историческое развитие, набросать портрет на фоне эпохи. В поле зрения нашего исследования попали в основном государственные деятели, оказывавшие прямое и непосредственное влияние на политику страны. Наряду с этим даны биографии таких деятелей, оказавших заметное влияние на политические процессы в Британии, как С. Родс и Р. Киплинг.

Викторианская эпоха

В XIX веке Британия представляла собой самую крупную из существовавших империй. Другой её особенностью была форма правления, совершенно не типичная для империи — парламентская монархия. Управлять огромной страной и её обширными колониями в условиях пусть достаточно ограниченной демократии — вещь непростая. На протяжении почти всего XIX века Британия продолжала поиск оптимального пути для решения этой проблемы, поиск, который она начала ещё в XVIII столетии.

В XIX веке Британская империя достигла не только своей вершины в экспансии. В это время в целом завершили своё формирование институты парламентской монархии, действующие и поныне. Окончательно определилось место кабинета министров в системе власти и место премьерминистра в кабинете. Из «первого среди равных» он превратился в фигуру, чьи полномочия мало чем ограничены.

Почти все политики той эпохи были прекрасными ораторами и полемистами. Речи Каннинга, Дизраэли, Гладстона, Палмерстона считались классическими и являлись образцом для подражания. Длились они несколько часов и пользоваться написанным текстом было недопустимо. Не случайно же Томас Маколей, историк и политик, назвал систему управления в Англии в XIX веке «government by speaking», то есть правление через говорение.

Наконец, в XIX веке завершилось формирование политических партий и современной двухпартийной системы. Возникновение партий в Англии относится к эпохе Реставрации и к концу XVII века. Названия «тори» и «виги» были презрительными кличками для политических противников. Тори в то время партизаны-разбойники в Ирландии, католики по исповеданию. Виги — скотокрады в пресвитерианской Шотландии. Словом, и те, и другие — бандиты. Первые — сторонники сильной власти и династии Стюартов с их прокатолическими симпатиями, вторые — приверженцы парламента, протестантской церкви, причём в её радикальном, пуританском варианте. В яркое и насыщенное событиями правление бесцветной королевы Анны (1702–1714) борьба между партиями носила действительно политический, парламентский характер. Однако обе партии думали о последствиях. Анна была бездетной и вопрос о её наследнике имел решающее значение. Тори в массе своей выступали за передачу трона сводному брату королевы, так называемому претенденту, католику по исповеданию и стороннику абсолютной монархии по убеждениям. Это означало бы ликвидацию основных завоеваний Славной революции 1688 года, обострение борьбы между королём и парламентом и перспективу новой смуты и гражданской войны. Виги поддерживали кандидатуру правителя курфюршества (княжества в Германии) Ганновер Георга. Он был правнуком короля Якова I (1603 — 1625), имел сомнительную репутацию, не обладал особыми знаниями или умом и совершенно не говорил по-английски. Зато он был протестантом и его кандидатура была официально закреплена в законе о престолонаследии. После его воцарения в 1714 году многие тори (в их числе даже такой умный и образованный человек, как Генри Сент-Джон, виконт Болингброк) оказались замешаны в заговорах с целью возвращения династии Стюартов. Поэтому они оказались как бы выброшенными из официальной политической борьбы на основании закона о присяге и были оппозицией его величеству, а не оппозицией его величества, как это стало позже. Во всяком случае, для великого английского писателя XVIII века Генри Филдинга понятия «тори» и «сторонник Стюартов» практически синонимичны. Положение изменилось лишь во второй половине XVIII века, после воцарения Георга III. Наследник имени и прав Стюартов так называемый «молодой претендент» умирал в Италии от алкоголизма и уже не воспринимался всерьёз. Термин «тори» прилип к партии «друзей короля» Георга III с его склонностью к авторитаризму. Виги же отстаивали систему правления, сложившуюся при Георге I и Георге II.

Однако и в это время тори и виги не были партиями в современном смысле. Выдающийся британский историк Роберт Блейк в своём капитальном труде по истории консервативной партии называет их политическими кланами или кликами. Дизраэли в письме к своему другу и известному писателю лорду Литтону писал, что и тори, и виги были скорее семьями, кланами, чем партиями в полном смысле этого слова. Партийная принадлежность определялась родственными связями и нередко передавалась по наследству. Кстати, отчасти это сохранилось и в XIX веке. Наследники вигских фамилий Кавендишей (герцоги Девонширские), Расселов (герцоги Бедфордские) сохранили эту же политическую ориентацию, а скажем Говарды (герцоги Нофолкские) поддерживали тори. Британская аристократия через систему «гнилых» или «карманных» местечек контролировала выборы в нижнюю палату, а значит, и саму эту палату. Кроме того, через прямой или косвенный подкуп можно было проконтролировать практически любого члена парламента. Сэр Роберт Уолпол, бывший премьерминистром практически 20 лет и активно использовавший оба варианта, говорил, что каждый из депутатов имеет свою цену. Как отмечает известный исследователь британской истории профессор Галина Сергеевна Остапенко в своей статье «Наследники королевы Виктории и первые британские монархи XX в.: Эдуард VII и Георг V. Конституционные полномочия и реальные права монархов в XX в.»[10], в XVIII веке монарху приходилось иметь