Читать книгу "Лжепророк - Ричард Кнаак"

Под пронзительный визг человека посреди пентаграммы Зорун Цин сотворил новое заклинание, при помощи коего искусно избавил тело пытаемого от очередного лоскута кожи. Лоскут – ровно три на три дюйма – сам собой, без малейшей заминки, свернулся в трубочку, оставляя на обнаженном теле кровоточащую рану, являя взору мускулы и сухожилия. Ручейки крови, потекшие вниз, смешались с алыми лужицами, во множестве украшавшими каменный пол.

Сухопарого, бородатого мага кровавые кляксы на каменных плитах ничуть не волновали. Кровь эта будет собрана позже, для прочих надобностей, никак не касающихся насущных материй, интересующих темнокожего кеджани в данный момент. Подумать только: Совет Кланов сумел прекратить внутренние распри на столь долгий срок, чтоб упросить его выяснить все возможное о заполонившем окрестные земли войске фанатиков, наделенных невероятным могуществом!

Нет, дело состояло вовсе не в том, что этим, как они сами себя именуют, «эдиремам» удалось одолеть могущественную Церковь Трех. Напротив, избавлению от этой влиятельной секты, отнявшей у заклинателей изрядную долю власти, кланы магов были очень и очень рады. Именно Церковь Трех и стала одной из главных причин первых раздоров меж кланами, немедля сцепившимися друг с дружкой в борьбе за остатки этой власти.

Встревожил кланы настолько, что им наконец-то удалось хоть в чем-то столковаться, простой факт: основную массу эдиремов составляли ничему не обученные простолюдины. Все это были крестьяне, поденщики и так далее, однако ж их предводитель сулил им возможности, коих маги достигали лишь ценой ежедневного кропотливого труда на протяжении большей части отпущенного срока жизни. Вдобавок, их манера использования собственных сил свидетельствовала о беспечности, о безрассудстве, крайне опасном во множестве отношений. Таким образом, эдиремы являли собой источник несомненной угрозы, и угрозу сию надлежало ограничить жесткими рамками.

И кто же справится с этим лучше, чем кланы магов? Уж под их-то строгим надзором эти таинственные силы непременно будут должным образом изучены и использованы.

– Итак, повторяю, – проскрежетал Зорун. – Ты видел, как пришлые до основания, голыми руками, разрушили храм! Какие слова они при том произносили? Какими жестами сопровождали их?

– Н-не знаю! – завопил пленник. – К-клянусь, не знаю!

Человек этот был лыс, как колено, но телом, несмотря на допрос, еще крепок. Некогда он служил в храмовой страже и оказался одним из немногих счастливцев, ускользнувших из лап фанатиков. Дабы выследить хотя бы этого типа, Зоруну пришлось потратить не одну неделю – так глубоко уцелевшие церковники забились по норам.

– К-клянусь: так и было! Они… ничего такого не делали!

Мановением руки кеджани велел лоскуту кожи окончательно отделиться от тела. Пленник вновь испустил страдальческий вопль. С нетерпением дождавшись, пока крик не утихнет, перепоясанный оранжевым кушаком маг заговорил снова.

– Напрасно ты полагаешь, что я поверю, будто они способны добиться цели, всего-навсего повелев желаемому совершиться. Магия действует совершенно иначе. Для этого требуется сосредоточенность, определенные жесты и долгие упражнения.

Но пленник лишь со стоном перевел дух. Нахмурившись, Зорун Цин медленным шагом двинулся вокруг пентаграммы. В восьмистенной комнате, где он с самого утра допрашивал бывшего стража, царил безупречный порядок и чистота. Каждый сосуд, каждый свиток пергамента, каждая вещь, наделенная волшебными свойствами, были разложены по полкам в строгом, раз навсегда заведенном порядке. Порядок и аккуратность Зорун полагал первоочередным залогом успеха в тайных искусствах. Не в пример кое-кому из других магов, он не позволял хламу взять над собою верх, а пыли да паутине – уподобить его святая святых свинарнику.

К безупречности кеджани стремился и во всем, что касалось его самого. Его коричневая, свободная в плечах блуза и складчатые штаны неизменно были дочиста выстираны. Бородку он всегда содержал определенной длины, надлежащим манером остриженной, и даже редеющие седины, умащенные маслом, искусно, волосок к волоску, зачесывал на затылок.

Возможно, предпочитаемый Зоруном образ жизни в какой-то степени объяснял его настойчивость в постижении секрета фанатиков. Они несли в мир небрежность, беспорядок, а основой их чародейства, судя по всему, служили чувства, мимолетные прихоти. Правду сказать, когда совет обратился к нему с этим делом, Зорун уже втайне от всех начал вникать в положение. Разумеется, совету он о том не сообщил: иначе ему могли отказать в удовлетворении перечня выдвинутых им встречных требований, не говоря уж об обещании большего в случае успеха.

Нет, никаких «в случае». Успеха Зорун добьется непременно.

– Ты видел предводителя асценийцев, так называемого Ульдиссиана уль-Диомеда. Это правда?

– Д-да! Да! – завопил храмовый страж, едва ли не радуясь возможности ответить хоть на какой-то вопрос. – Видел! Бледный такой! Говорят, из крестьян… происходит!