Читать книгу "Жатва - Владимир Василенко"

Уф, вроде отлегло. Ощупал себя. Гол, как младенец, прикрыт лишь тонкой простыней, от которой исходит легкий запах дыма… Нет, дымом тянет из коридора. Пожар, что ли?

Справа внизу живота обнаружил марлевую повязку, прилепленную к коже длинными полосками пластыря. Не больно, но это, похоже, потому, что наркоз еще толком не прошел. Меня всего колотит – не то отходняки, не то просто от холода. И голова кругом идет. Будто не на столе сижу, а на медленно разгоняющейся карусели.

Операция у меня пустяковая – аппендицит. Но наверняка мне еще нельзя вставать. И пить, я слышал, сразу после наркоза тоже нельзя какое-то время. Да и вообще особо дергаться – швы же разойдутся.

Но чего уж точно нельзя – так это вот так бросать пациента! Мне тут что, окочуриться теперь?

Я потихоньку свесил ноги со стола, сел прямее. Огляделся. Одежда моя осталась в палате, так что придется кое-как завернуться в простыню.

Почему так темно? Наверное, электричество вырубилось из-за грозы. Буря за окном, судя по завываниям ветра, нешуточная. Вон, снова полыхнуло. И еще раз.

Я обернулся в сторону окна, и вдруг до меня дошло, что грома после молний нет. Только яркие вспышки, шум ветра, дождь или град за окном… И холодно – аж пар изо рта. Не может быть так холодно в середине августа!

Бред какой-то…

А может, я и правда – того? Глюки, не отошел еще от наркоза…

Я снова одернул себя, привычным коротким ритуалом аутотренинга отогнал ненужные мысли и эмоции. Постарался сосредоточиться на главном.

А что для нас сейчас главное? Надо выяснить, что происходит. И надо убираться отсюда.

Все ощутимее чувствовался запах гари – горьковатый, навязчивый. От него запершило в горле. Я плотнее обмотался простыней. Свернул ее, перебросил через плечо, попробовал укутаться на манер римской тоги. Но получалось скорее как в сауне.

Потихоньку спустился на пол, едва не взвыв, когда босые ступни коснулись пола. Такое ощущение, что там не кафель, а пласт льда.

Со стороны коридора донесся отдаленный грохот и несколько сильных ударов. Потом звон разбившегося стекла.

Прижимая сквозь простыню повязку на животе, я тихонько двинулся к двери, стараясь сохранять спокойствие. Это было не так просто. Ночь, буря, никого кругом, снаружи – какие-то странные звуки. Сценка – просто из фильма ужасов про какую-нибудь заброшенную психиатрическую лечебницу. Здесь, конечно, не психушка, а хирургия. Но от этого как-то не легче.

Хотел прокашляться, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Даже толком крикнуть, позвать кого-нибудь пока не смогу. Отвратительное чувство беспомощности. И самое противное – что голый. Ей-богу, в штанах бы я себя чувствовал куда уверенней. А уж за какую-нибудь обувь и вовсе отдал бы месячную зарплату.

Кое-как доковылял до стены, выглянул за дверь. Там обнаружился небольшой «предбанник» с раковиной для умывания и кучей каких-то шкафов. Вторая дверь – в коридор – была распахнута настежь, напротив нее чернел квадратный проем – выход на лестничную площадку. Над ним тускло горела лампа аварийного освещения, прикрытая пожелтевшим пластиковым плафоном.

В коридоре, прямо напротив двери, лежал труп в белом халате. Лицом вниз, вытянув руки в сторону лестницы, будто пытаясь дотянуться до чего-то, что лежало за пределами моей видимости.

Твою ж мать!!

От неожиданности я отшатнулся и захлопнул дверь, едва не прищемив пальцы. Приступ тошноты усилился, и меня едва не вывернуло прямо себе под ноги. В том, что снаружи именно труп, а не просто потерявший сознание человек, я знал точно, хотя и видел его секунды две. Определить это было нетрудно. У него не было ног. Вместо них – какие-то огрызки, торчащие из остатков брюк, и огромная багровая лужа позади.