Читать книгу "Танцующие медведи. Опыт обретения свободы - Витольд Шабловский"

Словарь

Мечка – по-болгарски “медведь”.

Мечкар или мечкадар – медведчик, медвежий поводырь, дрессировщик.

Намордник – намордник, как правило, с красным помпоном, который надевали на медведя.

Холка – металлическое кольцо, которое медведчики вставляли в нос своим животным.

Гъдулка (рус. гадулка или гудулка) – болгарский смычковый инструмент, на котором играли медведчики.

АФИНЫ (Греция) – каждый день тысячи греков мечтают здесь о том, как в их стране установится самый лучший и самый счастливый режим – коммунизм.

БЕЛГРАД (Сербия) – здесь много лет под видом врача альтернативной медицины скрывался военный преступник Радован Караджич.

БЕРАТ (Албания) – рабочий Джони сносит здесь бункеры, построенные Энвером Ходжой.

ГОРИ (Грузия) – в доме, в котором родился Сталин, посмертную маску генералиссимуса стерегут его весталки.

ГАВАНА (Куба) – тысячи кубинцев дрожат, узнав об ухудшении здоровья Фиделя Кастро: одни дрожат от страха, другие – от радостного предвкушения того, что ветер перемен задует наконец и на их острове.

ЛОНДОН (Великобритания) – здесь у леди Перрон свои два гектара между железнодорожным вокзалом London Victoria Station и автовокзалом Victoria Coach Station.

КОСОВСКА-МИТРОВИЦА (Косово) – отсюда друзья Флёрент и Душан едут раздавать кур сербам, возвращающимся в Косово.

МЕДЫКА (Польша) – через границу с Украиной изо дня в день тянется поток “муравьев”, несущих в Польшу водку и сигареты.

НАРВА (Эстония) – столица эстонских русских, где даже полицейские не говорят по-эстонски.

СЕРАКОВО-СЛАВЕНСКЕ (Польша) – жители этого польского села, борясь с нищетой после развала колхоза, создали деревню хоббитов. Они переодеваются персонажами Толкина и устраивают квесты для детей.

ТИРАНА (Албания) – отсюда правил Энвер Ходжа, и здесь до сих пор возвышается устрашающая пирамида, спроектированная его дочерью и зятем.

БЕЛИЦА (Болгария) – в этом городке на двенадцати гектарах раскинулся парк танцующих медведей, в котором бывших дрессированных животных учат жить на свободе.

ДРЯНОВЕЦ (Болгария) – отсюда родом братья Георги и Стефан Мариновы. Первый со своей медведицей Велей исходил все черноморское побережье и побывал на всех сельских ярмарках. Второй прославился как мастер сложнейшего медвежьего боя.

ГЕГОВО (Болгария) – здесь в 2007 году у цыганской семьи Станевых забрали последних трех танцующих медведей в Болгарии: Мишо, Светлу и Миму.

ЯГОДА (Болгария) – городок славится своими знаменитыми (хотя и более бедными, чем их коллеги с севера страны) медведчиками. Болгары шутили, что у каждого жителя Ягоды возле дома по медведю.

ЛОЗНИЦА (Болгария) – в этом селе родился товарищ Пенчо Кубадинский, который в годы Второй мировой войны прятался у цыган-медведчиков, а позже стал одним из самых известных болгарских коммунистов, близким другом и соратником Тодора Живкова.

СОФИЯ (Болгария) – в столице Болгарии медвежьих поводырей еще совсем недавно можно было встретить в трамваях, на улицах, возле магазинов и даже букмекерских контор. Они играли на гадулке и ждали подаяния.

ВАРНА, ЗОЛОТЫЕ ПЕСКИ (Болгария) – на самых популярных болгарских курортах всего несколько лет назад, незадолго до вступления Болгарии в Евросоюз, было полно медведчиков с их дрессированными животными.Часть первая I. Любовь

1

Георги Мирчев Маринов закрывает лицо правой рукой, а левой стряхивает пепел с сигареты на землю, которая в селе Дряновец имеет насыщенный коричневый цвет, переходящий местами в красный. Мы сидим перед серым оштукатуренным домом. Маринову слегка за семьдесят, но его еще не пригнуло к земле, хотя в Дряновце, деревушке на севере Болгарии, населенной в основном цыганами, редко какой мужчина доживает до этих лет.

Впрочем, с женщинами дело обстоит не лучше. На калитке дома Маринова висит свежий некролог с фотографией женщины чуть младше его самого. Это жена. Она умерла в прошлом году.

Если войти в калитку, миновать телегу, мула и груду разного хлама, попадаешь на утоптанную глиняную площадку. Посередине торчит вбитый в землю кол. Возле него почти двадцать зим провела медведица Веля.

– Я любил ее как родную дочь, – говорит Мирчев, и воспоминания на мгновение переносят его в те утренние часы на черноморском побережье, когда он и Веля, поддерживая друг дружку, смотрели на море, а затем перекусывали хлебом и отправлялись работать, шагая по начинавшему раскаляться асфальту. Эти воспоминания согревают его сердце, словно лучи того самого солнца, и он забывает о сигарете, пока огонек не подбирается к кончикам пальцев. Тогда он бросает окурок на коричнево-красную землю и возвращается в село Дряновец, в серый оштукатуренный дом с некрологом на калитке. – Бог свидетель, я любил ее, как человека, – говорит он и качает головой. – Я любил ее, как члена семьи. Хлеба у нее всегда было вдоволь. Лучший алкоголь. Клубника. Шоколад. Батончики. Да кабы я мог, я б ее на спине носил. Так что если ты говоришь, что я ее бил, что ей со мной плохо было, то ты лжешь.

2

Веля появилась в доме Мирчевых в начале безрадостных девяностых, когда рухнул коммунизм, а вслед за ним колхозы, а точнее ТКЗС – трудово-кооперативно земеделско стопанство.

– Я был трактористом в ТКЗС в Дряновце, ездил на тракторе “Беларусь” и очень любил свою работу, – говорит Мирчев. – Будь моя воля, всю жизнь бы в колхозе работал. Люди хорошие. Работа порой тяжелая, зато на свежем воздухе. Нам всего хватало.

Но в 1991 году ТКЗС начало увольнять людей. Директор вызвал Мирчева и сказал, что при капитализме тракторист должен не только на тракторе ездить, но и с коровами помогать, и с посевом, и с жатвой. Георги и так не раз выручал других работников колхоза и проблемы в этом не видел. А директор ответил, что все понимает, но двенадцать трактористов (столько их в ту пору было в ТКЗС в Дряновце), пусть даже таких многостаночников, как Георги, при капитализме прокормить не сможет. Максимум трех. И Мирчева сократили.