Читать книгу "Осторожно, Рождество! Что происходит с теми, кому не удалось избежать дежурства в праздники - Адам Кей"

Рождество – это перерыв с ароматом хвои и блестящей мишурой, в который, нравится нам это или нет, все просто… замирает. Это временный апокалипсис, когда привычное поведение сменяют лихорадочное веселье и приторная доброжелательность, и на бесконечно долгую неделю будничная рутина идет к чертям, уступая место странным, обязательным к соблюдению ритуалам.

Приходится играть в настольные игры со своими родителями, этими кровными незнакомцами, которых весь остальной год намеренно избегаешь. Праздничный ужин словно превращается в соревнование, в котором с каждым съеденным килограммом мяса или сыра ты получаешь новый уровень. И, чтобы справиться с нарастающим напряжением от продолжительного контакта с близкими родственниками, ты уже не просто заигрываешь со спиртным, а вступаешь с ним в самые настоящие садомазохистские отношения.

Это экстравагантная версия реальной жизни, альтернативная реальность, в которой веселье обязательно и, судя по всему, является исключительно результатом сочетания игр в шарады, кислотного рефлюкса[2], вмятин на диване и сдерживания злости. И все это становится возможным потому, что – спасибо младенцу Иисусу – не надо идти на работу. Ну… большинству не надо.

Простых сотрудников НСЗ[3] на застолье по случаю дня рождения Христа никто не приглашает. Для медицинских работников во всем мире Рождество – просто обычный день.

Случающиеся только раз в году – и на том спасибо – рождественские праздники приносят куда больше работы, чем, казалось бы, должны. Праздничный грипп и пневмония не дают скучать пульмонологам. Гастроэнтерологов непременно ожидает всплеск случаев кишечной инфекции и пищевых отравлений. Эндокринологи вытаскивают пациентов из вызванной пирожками диабетической комы. А ортопедическое отделение наводняют пожилые, чьи тазовые кости раскрошились, словно упаковка печенья, после падения на лед.

У отделений неотложной помощи работы больше, чем на фермах, благодаря синякам под глазами от неудачно выстреливших пробок от шампанского, обожженным раскаленными противнями мясистым предплечьям и детям, получившим сотрясение от скатывания по лестнице в коробке из-под подарков. И это, не говоря уже об ударах электротоком от гирлянд, застрявших в трахее индюшачьих костях и отрезанных при неосторожной шинковке пастернака[4] пальцах. А аварий с пьяными водителями вообще выше крыши.

Случается, разумеется, и поножовщина, когда обстановка накаляется до предела – как правило, это происходит где-то между выступлением королевы Елизаветы II и ночными телепрограммами. Под влиянием рождественского духа и веточки омелы[5] убийства в состоянии аффекта, словно злой джинн из бутылки, врываются в гостиные по всей стране, и все еще липкий разделочный нож устремляется в грудь дяди-расиста.

Бо́льшую часть своей карьеры я занимался акушерством и гинекологией. У рожениц нет варианта остаться дома на пару дней и подождать, вдруг само пройдет. А в отделении гинекологии в эти дни определенно наблюдается всплеск случаев застревания различных предметов в вагине.

Бывают и душераздирающие моменты, когда накануне праздника под выдуманным медицинским предлогом нам привозят пожилых родителей или родственников-инвалидов, чтобы следующие несколько дней не отвлекаться на заботу о них и полностью посвятить себя веселью.

Рождественские рекламные ролики от John Lewis[6], любящие все приукрашивать инстаграмщики, а также эта ужасная песня Пола Маккартни[7], настаивающая на том, что все прекрасно и волшебно в Рождество, многих пациентов доводят до крайности. Им становится невыносимо, и они обращаются за психологической помощью, для оказания которой в нашей стране катастрофически не хватает людей. И хотя терять близкого человека мучительно в любое время, есть нечто особенно ужасное в скорби во время праздников, когда вдобавок тяготит еще и окружающее всеобщее веселье.

О зимнем кризисе в здравоохранении неизменно каждый год пишут в газетах. Но праздники – большое исключение для СМИ: не желая кормить вас кислыми лимонами, они закрывают на происходящее глаза и вместо правды потчуют всех трогательными историями о кувыркнувшемся полярном медведе или каком-нибудь малыше из королевской семьи, семенящем в церковь в отделанной мехом одежде от-кутюр. Но как мы не становимся невидимыми, просто закрыв глаза руками, так и пациенты никуда не деваются, а скорые по-прежнему выстраиваются в очередь у отделения неотложной помощи, словно фуры на границе. И медработники тоже на месте. Некому их заменить, чтобы они могли провести немного времени с семьей. Вместо отдыха 1,4 миллиона работников НСЗ распределяют между собой смены и отрабатывают до абсурда длинные дежурства, чтобы все остальные непременно пережили Новый год в целости и сохранности.

За семь лет работы врачом я проводил рождественские праздники в больнице шесть раз. Тому было несколько причин, которые в общей сложности делали меня идеальным для этого кандидатом. Прежде всего, все полагали, будто я еврей и поэтому не буду против поработать в наименее еврейский день в году. Справедливости ради следует отметить, что я действительно был евреем – и остаюсь им до сих пор, – однако в моем случае это скорее одно название. Я из тех евреев, что наряжают елку и не ходят в синагогу и которым приходится проверять написание слова «синагога» в интернете, прежде чем использовать его в предложении. Ах да, я еще и в Бога не верю, хотя, как я понимаю, многие медики верят. Тем не менее, с точки зрения коллег, я определенно был евреем в достаточной степени, чтобы с радостью пожертвовать ежегодным круглосуточным теле-застольным марафоном ради доброго дела[8].