Читать книгу "Выхожу одна я на дорогу - Салма Кальк"

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чем?

(бессмертная классика)

Не сдаваясь лютой зиме,

Не бросая заветной игры,

Одинокий странник во тьме

Поднимался к вершине горы.

(из песен с вечеринки)

Все имена и события вымышлены, все совпадения случайны.

Оксана бежала так быстро, как только хватало сил. Потом силы заканчивались, и она просто шла. Потом снова бежала. Запиналась и падала в снег. Поднималась и бежала дальше, потому что понимала — останавливаться нельзя. Она уже не слышала сзади шума погони и криков, но не верила, что преследователи отстали. Валившийся с неба снег понемногу заметал следы, но пока их ещё можно было различить. Она опять не заметила протянувшийся через тропинку корень и растянулась на земле, лицом в белую колючую кашу. И подумала — если не вставать, а лежать тут — как скоро её заметёт? Может быть, её не найдут? И что случится скорее — наступит утро или она замёрзнет и превратится в сугроб на тропинке? Вот ведь долбанный снег! И долбанный Валера. А главное — она сама дура.

Дыхание восстанавливалось, Оксана начинала чувствовать холод через мокрые от снега джинсы и тонкую куртку. Хорошо ещё, что хватило ума надеть штаны и ботинки, а не платьице и каблуки, как она собиралась сначала и как сделала Танька!

Что там с Танькой? Жива ли, нет уже? Надо вставать и идти, идти дальше. Хотя она ведь не знает, куда идёт. Она просто увидела тропинку и побежала по ней, главное — прочь от того дома. Когда-нибудь настанет утро, и она поймёт, где находится. Может быть, если не упилит к тому моменту далеко-далеко в лес, где её никто не найдёт, конечно, но и она сама не найдёт никого.

И какого чёрта она вообще потащилась праздновать этот дурацкий Хэллоуин? Тем более, что всю последнюю неделю в университете на занятиях только и говорили, что о его разных, тьфу ты, культурологических аспектах — и про день всех святых, и про Самайн. Она сама готовила доклад о легендах и ритуалах этого дня, и большинство рассказчиков весьма определённо советовали не покидать дома в эту ночь. На худой конец, если уж упёрлась в гости — так не высовывай носа из-под крыши. Кто его знает, что ты можешь встретить этой ночью на улице!

Правда, пока именно на улице Оксана встретила только метель. А звери и чудовища находились под крышей, сидели у печного огня, жрали, пьянствовали, развратничали… и убивали.

Последняя мысль придала немного сил. Более того, Оксана подумала ещё, что раз не в силах человеческих ей помочь, то надеяться можно уже только на чудо. Особых чудес в её жизни не случалось, ни люди, ни высшие силы, если они вообще существовали, в этом плане никогда не проявляли к ней интереса. Крещена она не была, молиться не умела. Сама удивилась — чего это она думает о таком странном, когда нужно бежать и спасаться? Но ведь канун дня всех святых, или кто они там. А может быть, уже даже не канун — она не знала, сколько сейчас времени и не знала, когда у святых начинается новый день — с полуночи ли, с рассвета, и вообще по какому времени. Думать об этом — верный путь сойти с ума. Хотя… Вдруг среди этих всех-всех святых была какая-нибудь ослеплённая любовью дурища, которая по собственной глупости попала в опасную ситуацию, и каким-то чудом смогла из неё выпутаться и сохранить жизнь. И если так — пусть эта неизвестная Оксане святая даст ей ещё немного сил и не позволит замёрзнуть в лесу насмерть.

Хотя о чём это она, какая святая в лесу под Иркутском, в ноябрьскую метель! Глупости это всё. Пока ещё не совсем замёрзли ноги — нужно вставать и идти. А лучше бежать.

Тем более что порыв ветра донёс далёкие, но несомненные голоса.

Оксана снова бежала, бежала до тех пор, пока тропинка не влилась в грунтовую дорогу. Ладно, у дороги два конца, и пусть она, Оксана, бежит сейчас в правильную сторону.

Она не знала, что впереди — метель мела по-прежнему. А смотрела только под ноги. И услышала впереди звук, не похожий на вой ветра.

Оксана подняла голову и увидела перед собой асфальт. Новую дорогу, на которую её вывела грунтовка. Видимо, звук был от проехавшей машины.

Вдруг резкий порыв ветра сдул с луны облачное покрывало, и в неверном свете Оксана увидела километровый столбик характерного вида. Байкальский тракт!

Ну точно же, они ехали на дачу по тракту, потом свернули на грунтовку, потом вообще на какую-то просеку, по ней и добрались. А она, значит, сократила той тропинкой часть пути. Ладно, здесь хотя бы не заблудишься, нужно просто идти в сторону города, и всё. Когда-нибудь наступит утро, а потом будет какой-нибудь автобус из Листвянки в Иркутск.

Оксана шла, не останавливаясь, ветер со снегом дул в лицо, шапку она просто не надела ещё дома, а перчатки потерялись где-то в лесу. Капюшон всё время спадал, его приходилось держать руками. Ей казалось, что руки вот-вот отмёрзнут и отвалятся. Но она не останавливалась и шла вперёд.

Сначала послышался новый звук. Звук машины, летящей по припорошенному снегом асфальту с убийственной скоростью. Потом сзади возник свет фар.

Оксана никогда не ездила автостопом и никогда не тормозила машину на трассе. Это было страшновато, но в тот момент совсем замёрзнуть показалось ещё страшнее. Оксана неуверенно подняла закоченевшую руку… и громадный внедорожник, куда там Валеркиной машине, остановился как вкопанный точь-в-точь рядом с ней.

Оксана не могла сделать ни шагу, тогда дверь машины открылась, и задорный девичий голос изнутри сказал:

— Ну чего стоишь, совсем хочешь в сосульку превратиться? Садись, давай!

Оксана добрела до задней двери, открыла её и с трудом протолкнула замёрзшее тело внутрь.

— Здравствуйте, — еле слышно пробормотала она заледеневшими губами.

— Привет-привет, — отозвалась девушка с места рядом с водителем. — Тебе ведь в город?

— Да, — выдохнула Оксана.

— Нам как бы тоже, нормально. Тебя как зовут?

— Ксюха… Оксана.

— Меня — Лина, а это Элла, она моя сестра, но по-русски не говорит, не пугайся, — кивнула девушка на сумасшедшего водителя.

— Покажи хоть, кого подобрала, — произнесла вдруг девушка-водитель на чистом французском языке и обернулась к Оксане.

Лина включила свет в салоне. Оксана глянула и зажмурилась — на неё смотрела жуткая маска. Белое лицо, огромные чёрные глаза, ярко-алые губы. И копна тёмных вьющихся волос.

Оксане стало ещё страшнее, чем было, но она едва слышно пролепетала по-французски:

— Добрый вечер…

— И вам доброго вечера, сударыня, — кивнула страшная девушка и отвернулась.