Читать книгу "Калинка-малинка для Кощея - Марина Комарова"

– Может, лучше поцелуешь, красавица? – хрипло спросил он, опаляя кожу дыханием.

Так близко, так самоуверенно. Чуть потянись – и можно коснуться губ. И…

Я с удовольствием залепила ему пощечину. Получилось так звонко и смачно, что аж сама порадовалась.

Он отпрянул, в глазах сверкнули лиловые молнии. А глаза-то ничего-о-о… Светло-серые, будто небо осенью, но не грозовое, а просто затянутое тучами, за которыми прячется солнце.

Да и сам весь хорош, будто с картинки сошел. Статный, плечистый, ладный. И не важно, что одет в простые штаны и льняную рубаху, расшитую черными узорами. Кстати, странно. Кто вышивал-то? Одним черным цветом нехорошо ведь. Но красиво смотрится, в тон его волосам, как вороново крыло, что спускаются за спину. Черты лица красивые, резкие. Прям хищный зверь, а не человек. На такого бы смотреть и смотреть. Только пахнет от него полынью и морозом ранней зимы.

Да и повадки… далеки от прекрасных.

– И поцелую, – хмыкнула я, вслушиваясь в плеск волн реки. Так-так, водяные вовсю подслушивают, потом сплетен не оберешься. – Только не тебя.

Эх, хорошо же денек начинался! Солнышко светило, птички пели, на улице тепло. Я подхватила корзинку с бельем – и на речку. Нечего накапливать, постирать да вывесить надо, чтобы потом дальше спокойно заниматься своими травами. Но нет. Все не так.

Свалился тут на голову. Сначала держался на почтительном расстоянии, а потом подошел, разговор завел. Дивиславом представился, сыном кузнеца. Говорил толково, складно. Я и заслушалась. Прям аж удивление взяло: откуда бы сыну кузнеца так уметь? Тут иной сказитель так речи не сложит, а этот – прям заслушаешься.

Вот и сказала:

– Слова у тебя – мед сладкий, таким торговать можно. Очередь соберется знатная.

А этот подлец возьми и целоваться полезь! Я настолько оторопела, что даже чудесницкую силу не вложила в ладонь, так от души и вмазала. Просто, без эффекта.

Впрочем, Дивислав не особо смутился, удар ему вреда не причинил. И только на красиво очерченных губах появилась тень улыбки.

– Резвая, – только и сказал он.

И продолжил смотреть так, словно уже решил съесть с потрохами.

– Шустрый, – не смутилась я, складывая руки на груди. – Али раз умеешь сладко рассказывать, так и девицы все должны у ног лежать?

– Хотелось бы, – неожиданно весело сказал он.

И вроде даже потянулся ко мне, чтобы сгрести в охапку, но резко остановился. Прислушался. Я насторожилась. И впрямь за спиной что-то треснуло.

– Калина-а-а! Калина! – раздался звонкий крик Забавы.

Дивислав чуть нахмурился. Вечно так с этими молодцами. Как один на один, так герой. А как кто еще появится, так сразу в кусты.

– Калина!

Я выжидающе смотрела на него: ну, сокол ясный, что будешь делать?

Неожиданно солнце померкло, а где-то вдалеке загрохотал гром. Серые глаза Дивислава подернулись дымкой, зрачок на мгновение исчез, уступив светло-серой радужке. Я вздрогнула – вмиг дышать стало тяжело, а голова пошла кругом.

Он оказался совсем близко, стиснул в объятиях, не давая вырваться. Сердце замерло, словно и не знало как биться.

– Я еще вернусь, Калинка-малинка, – обжег он полынным дыханием. – Никуда от меня не денешься.

И, обернувшись черным вороном, взмыл в небеса.

Я аж шарахнулась назад. Но потом только покачала головой. Чего только не бывает. Появится, понимаешь, голову вскружит, а потом – раз! – и улетел. И так, скажу я вам, не только с нелюдями лесными. Обычные мужчины – тоже те еще… летуны.

– Калинка, ты меня вообще не слышишь, что ли? – возмущенно спросила Забава, к которой я так и не соизволила обернуться.

Вздохнув, я все же повернулась к подруге. Да уж. Забава, дочь Остромысла. Страшная женщина. Не внешне, но внутренне. Еще ни один молодец не сумел унести ноги от ее пылкого взгляда. А что? Душа-девица всея Полозовичей, краса, надежда и прочее-прочее, если только у нее… хорошее настроение. Пышные косы, пышные формы, пышное, э, самомнение. При всем этом за близких готова ринуться в бой, дать больно, а потом невинно захлопать ресницами. А еще любит котиков, куда без обормотов пушистых. В общем, мед, а не девица. Главное, потреблять без перебора.

Забава покрутила кончик белокурой косы, а потом резко закинула ее за спину. Глянула на меня озорными голубыми глазами:

– С кем ты тут разговаривала? Мужчина был, своими ушами слышала. Где взяла?

– Сам пристал, – сказала я чистую правду, наклоняясь и беря корзину с бельем. – И умчался так быстро, что я и слова не успела сказать. А хотела с тобой познакомить.

Забава тут же насупилась. Ей, вечно жаждущей отыскать единственного и неповторимого, катастрофически не везло в любовных делах.

– Издеваешься, – припечатала она. – Все я поняла. Никто меня не любит, никто не приголубит. Пойду-ка я…

– Э… нет, родная. Бери свою корзинку и пошли домой. А то у меня и так ничего не осталось от пирожков с малиной.

Забава не оценила моей искренней заботы о ее фигуре – презрительно фыркнула, легко взяла одной рукой корзинку и зашагала передо мной. Я только хмыкнула и последовала за ней. Ну а что? Покушать, знаете ли, это прекрасно, сама не без греха, но надо и про меру не забывать.

Забаву, кстати, мои нравоучения страшно злят. Подруга не забывает напоминать, что девушки, которые жр… едят и не толстеют, – ведьмы. Ну что ж… в этом есть зерно истины. Особенно учитывая, что моя мать – чудесница. А чудесница от ведьмы недалеко стоит; по сути, одно и есть. Только у нас, в Полозовичах, называется чуть иначе. Вот так и живем.

– Красивый хоть был? – спросила она, не оборачиваясь.

Я не сразу поняла, о чем речь. Но потом дошло. Красивый? Да. В Полозовичах у нас все больше светловолосые и светлоглазые. Ну, еще есть горцы заезжие с Ночных гор – те юркие и смуглые, вечно сверкают глазищами темными и бездонными.

– Красивый, – подтвердила я. – И явно нездешний. Только… нахальный больно.

Забава все же обернулась. В ярко-голубых глазах мелькнул интерес.

– Ну-ка, рассказывай подробнее.

Я задумчиво смотрела под ноги. Дорога до речки от моего дома вся в ямах да ухабах: того и гляди споткнешься и упадешь в ворох листьев и хвойных иголок. Лес возле Ночных гор – всем на зависть лес. Нигде такого больше не сыщешь. Даже из самого стольного града Къева все едут к нам. За древесиной, за ягодами, за советами лесных жителей… Но об этом позже.