Читать книгу "Воплощение снов - Надежда Федотова"

Ветер рвал облака, расчищая дорогу бледному ноябрьскому солнцу — его лучи, уже неспособные согреть, пробивались сквозь редкие прорехи сизых туч, наползавших с востока, и падали вниз, на стылые камни берега. Алое море, еще вчера жарко горевшее закатным огнем, а теперь серо-синее, мертвое, сжимало в своих холодных объятиях остров, и тот застыл безмолвной каменной глыбой, словно боясь шевельнуться.

На землю магов Бар-Шаббы пришла глубокая осень. Прибрежные скалы, еще недавно зелено-бурые, растеряли все краски и готовились вот-вот покрыться ледяной коркой, длинные песчаные полосы у воды смерзлись и побелели, в черных расщелинах между камней поселилась мгла. Осень! Облетела листва тополей, давным-давно растаял в пасмурном небе последний птичий клин, стремящийся на юг, ночи становятся все длиннее, а дни все короче; к утру мостовые покрываются скользкой белесой изморозью, стекла дрожат от ветра, а спальни за ночь выстуживаются до того, что нет никаких сил даже руку высунуть из-под одеяла. Сырость ядовитым туманом вползает в каждый дом, норовит забраться под одежду, поселиться между страницами разбухших книг… В лекториях стоит промозглый холод, адепты с серыми лицами и покрасневшими носами дрожат в своих шерстяных балахонах, ерзая на скамьях в тщетных попытках согреться — и им никто не делает замечаний. Мэтры высшей школы Бар-Шаббы тоже люди.

«Словно и не было этого сумасшедшего лета, — растирая под партой озябшие руки, подумал Нейлар эль Хаарт. И через головы сидящих рядом с ним на лавке однокашников посмотрел в окно. — Что за холод! И ветер будто с цепи сорвался» Молодой маг вздохнул про себя и, подышав на руки, вновь взял в пальцы перо. Внизу, нависнув над деревянной кафедрой и сипло покашливая, шелестел страницами мэтр Клауделл. Нейл покосился на большие часы у него за спиной — еще целых сорок минут! — и, встряхнувшись, заставил себя прислушаться к бормотанию простуженного мэтра.

— …таким образом мы с вами уже уяснили, что защитный купол, в отличие от силового щита, имеет собою цель не предотвратить вторжение, но лишь укрыть звуконепроницаемой завесой определенный участок, чтобы…

Нейл, еще раз вздохнув, обмакнул кончик пера в чернильницу. Мэтр Клауделл, как и многие его соратники, человек был пожилой и порой излишне многословный. «Отличие от щита: звуконепроницаемость по ту сторону контура, — единым росчерком вывел в тетради адепт эль Хаарт. — Не препятствует вторжению извне»

— …следует соблюсти определенные правила, — летело снизу влажное бульканье. — Первое: до начала творения убедиться, что граница предполагаемой окружности купола…

Адепт эль Хаарт вновь зачеркал пером.

— …может привести к нарушению целостности контура и частичной потере звукоизоляции в месте разрыва. Второе: следует с осторожностью подходить к выбору диаметра купола, принимая во внимание не только объем собственного резерва, но и особенности окружающего ландшафта. На открытой местности…

Нейл внутренне застонал. Ну что за черепаха? Тянет и тянет! Эдак ведь до конца лекции только правила охватить и успеем, с неудовольствием подумал молодой человек. И записал в тетради: «Размер средний или малый, избегать излишне пересеченной местности, предварительно выявить укромные места для возможного прослушивания. В помещении — то же». Он отложил перо и украдкой зевнул в рукав своего балахона.

— Не говори, — тихо донеслось справа. — Сам сейчас засну. Дали же боги преподавателя…

Нейл, улыбнувшись, повернул голову. Сидящий рядом смуглый алмарец, его однокурсник и новый сосед по комнате, уткнув локти в парту, тоскующим взглядом гипнотизировал стрелку часов.

— Что поделаешь, — сказал Нейл. — Ну потерпи, Азат, полчаса всего осталось. Следующий — мэтр Моссден, и встряхнемся, и согреемся.

Товарищ печально кивнул. Азат ан Нахир, уроженец жаркой Алмары, был парень живой и подвижный как ртуть, поэтому лекции мэтра Клауделла переносил с трудом — но куда большим испытанием для него была здешняя погода. Продуваемый всеми ветрами остров, вечная сырость, осенние туманы и холод заставляли его дрожать с утра до вечера, несмотря на толстый шерстяной балахон, две вязаных нижних рубахи и ватные штаны. В ученических спальнях имелись хотя бы камины, а вот лектории, лаборатории и тренировочные залы отапливались только зимой, и несчастный Азат страдал как никто, считая минуты до окончания очередной лекции. Торф для каминов адептам выдавали в количестве весьма скромном, но если тому же Нейлу этого хватало, чтобы не мерзнуть, то его соседу приходилось несладко. Он перевелся в Бар-Шаббу из высшей столичной школы Алмары только в этом году и еще не успел привыкнуть к местному климату.

Нейл подавил новый зевок, и Азат, заметив это, понимающе сощурил глаза.

— Опять вчера на рассвете вернулся? — шепнул он, краем уха без интереса ловя долетающий с кафедры нудёж мэтра. Нейл кивнул. Райан Рексфорд, сын королевского магистра щита, и в Бар-Шаббе, где ему надлежало учиться, а отнюдь не развлекаться, привычкам своим не изменял: по вечерам он пропадал то в одной из многочисленных городских курилен, то на шумных пирушках, то в Веселом квартале, и его близким товарищам, к числу которых теперь принадлежал адепт эль Хаарт, было зазорно его в этом не поддержать. Как Райан ухитрялся при таком образе жизни оставаться первым на курсе, не падая с ног от усталости, Нейлу было неведомо — сам он катастрофически не высыпался, даже учитывая тот факт, что минимум три ночи из семи все-таки проводил в собственной спальне… Вчера и позавчера ему это так и не удалось, поэтому сегодня Нейл твердо решил сразу по окончании занятий отправиться к себе, рухнуть в постель и не открывать глаз до самого утра — однако неугомонный Рексфорд, как всегда, внес в планы товарища свои коррективы. Отловив Нейла после обеда на выходе из столовой, он шепнул: «В пять ждем тебя у ворот. И не копайся, в термах по такому времени на неделю вперед всё расписано», после чего хлопнул открывшего было рот адепта эль Хаарта по плечу и исчез. Нейл даже возразить ничего не успел.

Впрочем, поразмыслив, он решил, что это и к лучшему. Одно дело очередная пирушка или веселый дом, но термы… Холодным ноябрем, когда на улице сырой ветер пробирает до костей, а в лекториях того и гляди примерзнешь к лавке, несколько часов блаженства в облаках горячего пара и умелых руках банщиков, разминающих каждую задеревеневшую мышцу — редкая роскошь! К тому же, сын магистра щита не привык на себе экономить, а значит, заведение их ждет первостатейное. «Если термы, что на Береговой, — подумал Нейл, — так это круглым дураком надо быть, чтобы отказываться. Хотя Райану оно, конечно, дорого встанет» Он задумчиво наморщил брови. Куда бы они ни отправлялись, платил всегда Райан — если их, конечно, не приглашал кто-то из его сокурсников, что бывало нечасто. И пусть ближний круг молодого Рексфорда редко расширялся даже до полудюжины человек, но… И за четверых выходило весьма накладно. Нейл был не без глаз и считать умел — Райан выбирал только лучшее, а оно стоило золота. Однако попытку Нейла хотя бы частично возместить расходы старший товарищ с негодованием отверг. «Еще чего не хватало! — сердито отрезал он. — Я зову — я банкую. И спрячь кошель, во имя богов, можно подумать, разорюсь я с пары кружек лимонной воды!» Довод был в целом верный. Учитывая то, что хмельного Нейл не пил, ел тоже умеренно, сказывалось отцовское воспитание, и услугами веселых девиц не пользовался. В отличие от остальных, которые щедрости Райана Рексфорда не чурались, принимая ее как должное. «Ну ладно еще Фаиз, — привычно морщась, подумал Нейл. — Ему все вокруг по гроб жизни должны, судя по поведению… Но Зигги?» Четвертый член их маленького сообщества, Зигмунд, сын маркиза де Шелоу, был человек стеснительный и крайне деликатный — и тем не менее ни разу на памяти Нейла он не потянулся к поясу, когда Райану озвучивали очередной астрономический счет. Почему? Ответа на этот вопрос у адепта эль Хаарта не было. И в конце концов он смирился с таким положением вещей, для успокоения совести раз в неделю приглашая Райана с Зигмундом на ужин. По сравнению с кутежами адепта Рексфорда такие траты, конечно, было мелко видно, но так по крайней мере Нейл хотя бы изредка не чувствовал себя нахлебником…