Читать книгу "Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом» - Хелен Расселл"

Представляя себе момент, меняющий жизнь раз и навсегда, мы часто думаем о закате на экзотическом пляже. Или о рождении ребенка. Или о взгляде в глаза тигра. Или разъяренного медведя. Мы думаем о чем-то большом, внушающем почтение и значимом. Но когда такой момент случается, все происходит совсем не так: полночь, на улице минус пять, я в пижаме выхожу во двор своего дома в датской провинции. Я пытаюсь открыть крышку мусорного бака, чтобы выбросить подгузник сына, но она намертво примерзла. И тут я слышу сигнал мобильного телефона — пришло новое текстовое сообщение. Подруга матери сообщает, что маму забрали в больницу. Сейчас она позвонить не может, но сразу же свяжется со мной, так что я должна «попытаться не беспокоиться».

Я должна попытаться не беспокоиться.

Я должна «попытаться»? А не «не беспокоиться»?

Это очень нелегко, когда находишься за тысячу миль от мамы за океаном. Я сразу же подумала о перелете из нашего уголка Дании на юго-восток Англии, стала просматривать рейсы, но ни одного не нашла. Поезда и паромы тоже подвели. В следующем сообщении мне велели сидеть и ждать известий. Я так и сделала.

Сидела и ждала. Всю ночь.

Когда над горизонтом показались первые лучи солнца, окрашивая мир в неоново-розовый цвет, я окончательно лишилась сил. Утро не заладилось. Моя жизнь тоже.

Казалось, прошла вечность. За это время маму обследовали, взяли несколько анализов, и все пришло в норму. Только вот не у меня. Что-то сдвинулось, и я не могла вернуть все назад. В голове билась одна, все застилающая и страшная мысль: «Ты должна вернуться домой».

Я подозревала, что этот день придет. Но, как и все в моей жизни, я никогда его не планировала.

Несколько лет назад я согласилась бросить Лондон и эмигрировать — моему мужу предложили работу мечты в датской компании «Лего». Мы решили поехать на год, и я постаралась жить максимально по-датски, чтобы раскрыть секреты страны, которую считают самой счастливой в мире. Все сложилось прекрасно. Первый год плавно перешел во второй, а мы этого даже не заметили. А потом настал третий. Но мы никогда не планировали оставаться в Дании навсегда.

Мне нравилось жить по-датски. Я сумела выстроить идеальный баланс между работой и домом. Стала здоровее. Счастливее. Мой муж, он же Легомен, нечто среднее между Беаром Гриллсом и Либераче. Он всей душой принял и датский дизайн, и их образ жизни. Он никогда и не мечтал, что его карьера сложится так удачно. За это время он собрал несколько безумно огромных моделей исторических достопримечательностей из пластиковых кирпичиков. Мы создали и собственного Викинга — маленького огненно-рыжего воина, которого ласково называли Рыжиком. Он родился в 2014 году, хотя до этого я долго и безуспешно лечилась. Думаю, свою роль сыграл совершенно иной ритм жизни в Дании. Я стала скандинавским корреспондентом и начала писать о местном образе жизни и счастье. И это оказалось очень мудрым карьерным шагом. Нам нравилось здесь жить. Но наши семьи остались в Англии. Мысль о том, что мама живет одна, что, когда ей понадобится помощь, нас не будет рядом, меня просто убивала.

Мама воспитывала меня одна, и я была ее единственным ребенком. Неудивительно, что мы были очень близки. Настоящая команда. Хотя ни она, ни я не собирались жить вместе, мне бы хотелось иметь возможность в случае необходимости добраться до нее за час или около того. Но сейчас я не могла. У мамы много прекрасных подруг, а еще есть джентльмен, с которым она любит проводить время, но это не то же самое. Легомен тоже ощущал оторванность от своей семьи. А сын весьма настороженно отнесся к бабушке и дедушке по отцовской линии, когда они приехали к нам в гости. Они виделись с ним лишь раз в полгода из-за весьма напряженного пенсионного графика и острой нелюбви к Skype. Мне бы хотелось, чтобы у нашего сына сложились такие же близкие и теплые отношения с бабушками, как у меня. Но добиться этого, находясь на разных берегах Северного моря, очень трудно. Все в Дании крутится вокруг семейной жизни, но в «дни бабушек» в детском саду к сыну приходила только я. А дней этих было так много, что дед Ингвильда уже решил, что я положила на него глаз. (Я этого не делала, честное слово. Мне больше по душе дед Отто!)

Нам нравился наш дом. Мы арендовали его, но поскольку не сумели разобраться в датских документах, то вместе с домом получили и домовладельца, который периодически без предупреждения появлялся в нашем подвале и заявлял, что не отвечает за плесень на вечно протекающих окнах. У нас был небольшой садик, но наша собака — тот еще лизун и ласкун. Она облизывает соседей с большим энтузиазмом, чего они не в состоянии выдержать. Мы все еще не овладели датским языком (уж простите, викинги), так что даже не думали о том, чтобы остаться здесь навсегда. А поскольку речь здесь шла о «когда», а не о «если», то нам следовало начать об этом думать — и чем раньше, тем лучше.

После моей эпической борьбы с мусорным баком мы с Легоменом долго обсуждали все «за» и «против» отъезда. И хотя с каждой тревожной вестью с родины список «против» становился все длиннее, единственное слово «семья» в колонке «за» делало отъезд Правильным поступком. И все же, несмотря ни на что, принять решение было очень тяжело.

Вернувшись «домой», нам все пришлось бы начать сначала. В новом окружении нам не удалось бы спокойно жить прежней жизнью. Муж мог бы и дальше работать в «Лего» из их лондонского хаба, но мне следовало подумать, в каком направлении будет развиваться моя карьера. В Британии я работала в глянцевом журнале, а в Дании стала фрилансером, потому что писать для датской прессы у меня возможности не было. Моя последняя работа в штате была увлекательной и порой гламурной, но темп городской жизни был слишком уж безумным. Я (и, думаю, многие мои сверстники) начала чувствовать выгорание. Переезд в Данию был равносилен резкому торможению на карьерном пути. Я научилась эффективно работать фрилансером, но всегда считала, что когда-нибудь вернусь к яркой и активной деятельности в Англии. А стоит ли вновь включаться в эту безумную гонку? Да и возьмут ли меня? Теперь во мне не осталось практически никакого глянца. Я работаю за столом в углу гостиной. И частенько в одежде на резинках. Да еще и с младенцем в коляске. Если мне удается выйти из дома в чистой одежде, считай повезло.

Нам придется искать жилье. А после нескольких лет провинциального благоденствия в датской глубинке у Легомена есть лишь один ответ на вопрос, где должно находиться это жилье: «В городе — только через мой труп!» Поэтому нам придется присоединиться к толпам жителей из пригородов, штурмующих электрички.

Наши друзья переехали из Лондона в различные уголки Британии. А у нас появился ребенок, так что наша социальная жизнь и приоритеты кардинально изменились. Пьянствовать до четырех утра совсем не так увлекательно, когда знаешь, что в пять тебя разбудит младенец, желающий завтракать. Возвращение в Британию стало бы таким же началом, каким в свое время был отъезд в Данию. Но я понимала, что должна справиться с этим. Я знала, что мне нужно принять решение. Сворачиваться в клубочек и ждать, что «перемены» произойдут сами собой, было неконструктивно. В качестве краткосрочной меры я выбрала свою излюбленную стратегию решения проблем — купила себе печенья и углубилась в Интернет. Сначала я задала несколько расплывчатых поисковых запросов: «Как принять важное решение?» и «Можно ли научиться любить перемены?». А потом и утро почему-то кончилось — вместе с пакетиком шоколадного печенья.