Читать книгу "Чаровница. Исповедь ведьмы - Александр Владимиров"

Иногда Павел и сам не понимал: это тюрьма или все-таки нет? Палаты так напоминали камеры для заключенных, а санитары – беспощадных надзирателей, для которых само слово «сострадание» давно забыто. Все пациенты тут находились не по своей воле. Никто не интересовался их желаниями, лишь одно имело значение: что решит врач – всесильный господин и диктатор.

Павел проработал здесь совсем недолго, но уже начал понимать: это не для него. В самом начале ему объясняли, что он, подобно Моисею, ведет «заблудших овец» к исцелению. Однако реальность чаще была иной: люди не выздоравливали. Наоборот, ломалась их воля, мозги «высушивались» и они готовы были воспринимать только то, что скажут самоуверенные господа в белых халатах, а остальное – от лукавого. Они превращались в рабов, безропотно подчиняющихся установленному обществом порядку и заранее предписываемым каждому условиям игры. Зато скрывающиеся от правосудия преступники чувствовали себя в больнице как рыба в воде. Для них тут был настоящий рай.

Просматривая дела пациентов, Павел снова и снова возвращался к одному из них. Он не мог поверить, что здесь, рядом, в больничной камере, кумир его детства.

В ординаторскую вошла заведующая отделением Елена Петровна Новожилова. Она с интересом посмотрела на молодого врача.

– Все работаете, Павел Сергеевич? Похвально!

– Есть одно дело, которое не дает мне покоя…

– Так… Андрей Николаевич Фирсов. И что вас смущает?

– Он замечательный писатель!

– К нам попадают не только писатели, но и директора компаний, дипломаты и прочие. Честно говоря, половина депутатского корпуса запросто могли бы быть нашими пациентами. По поводу Фирсова… Он чуть не убил членов своей семьи – жену и дочь.

– Громко сказано. Он никого не собирался убивать. Просто хотел остановить машину.

– Вы сами водитель?

– Да.

– Значит, вам хорошо известно, что такое вцепиться в руль, когда за ним другой человек, его жена. Да еще на трассе. Хорошо, что в этот момент дорога оказалась свободной. Автомобиль врезался в дерево без последствий для пассажиров.

– Понимаю…

– Потом он выскакивает из машины и бежит в лес, где его и находят через некоторое время. Может так поступить здоровый человек?

– В жизни случаются разные обстоятельства.

– Обстоятельства – обстоятельствами, но разумный индивид следует определенным правилам. Если он их не выполняет, его место либо здесь, либо там, где еще хуже.

– Интересно, что Фирсова толкнуло на подобный шаг? Он ведь так и не объяснил…

Заведующая отделением посмотрела на молодого коллегу и усмехнулась:

– Не пытайтесь найти оправдание безумным поступкам.

– Но…

– Не пытайтесь! Даже если когда-то вы зачитывались книгами этого человека. Я говорила с его женой. В последнее время Андрей Николаевич вел себя не адекватно. Ни с того ни с сего набросился в магазине на несчастных рабочих мигрантов, обвинил их в оккупации России. Или вот еще: отнес на свалку новый телевизор. Якобы чтоб спастись от бесконечного преследования нашего вождя. Не глупость?

Талантливые люди часто являются нашими пациентами. Вы в этом скоро убедитесь… Кстати, никто не запрещает Фирсову писать. Все равно работа в стол. И это даже хорошо. С одной стороны, его не третируют: твори что хочешь. С другой – никто его писанину не прочитает.

– Елена Петровна, – осторожно спросил Павел. – А нельзя мне с ним побеседовать?

– Зачем? – спросила заведующая отделением.

– Хочу понять его.

После некоторых раздумий Елена Петровна ответила:

– Фирсов мой пациент. Только я работаю с ним. Но раз у вас такое желание…

Павел отправился в палату, где находился знаменитый писатель. Дежуривший неподалеку санитар сказал, что в случае чего он рядом.

– Думаете, мне потребуется ваша помощь?

– Скорее всего, нет, – рассмеялся парень. – У вас русское лицо.

– Он нападает только на нерусских?

– Ни на кого он не нападает, – махнул рукой санитар. – Может, когда-то сорвался… Или его спровоцировали? Сейчас с ним проблем нет.

Палата оказалась одиночной. Павел увидел человека не первой молодости, исхудавшего, но не выглядевшего сломленным. И в глазах у него прочитывался недюжинный ум.

– Здравствуйте, Андрей Николаевич! – приветствовал его доктор.

Писатель принял его слова безучастно. Павел сделал шаг и… остановился. Он не представлял, о чем можно беседовать в психбольнице с кумиром детства. Однако нельзя вечно играть в молчанку. Не для того он сюда пришел!

– Мне очень тяжело, что мы встречаемся при подобных обстоятельствах. Хочется вам помочь… Я вообще не понимаю, почему вы здесь, и готов сделать невозможное, чтобы только вызволить вас из этой… тюрьмы. Но помогите же и вы мне. Расскажите, как и почему это произошло на трассе?

Фирсов впервые посмотрел на врача долгим пронзительным взглядом и сказал:

– Зачем? Вы все равно не поверите.

– Поверю!

– Это только слова.

– Я прочитал не менее двадцати ваших книг. Вас называют фантастом, но именно вы говорите настоящую правду.

Искренняя горячность врача произвела на писателя благоприятное впечатление, взгляд его смягчился. Но потом Фирсов вздохнул:

– Мне уже приклеили метку сумасшедшего. Избавиться от нее непросто.

– Я вам ее не приклеивал. Мало того, я уверен, что вы здоровы. Но мое заключение должно иметь хоть какое-то обоснование. Расскажите, Андрей Николаевич…

Еще несколько минут непонятного ожидания. Павел повернулся, чтобы уйти, но писатель его остановил.

– Хорошо. Только это очень жуткая история. Готовы ли вы к такому?

– Кто-то же должен выслушивать и жуткие вещи.