Читать книгу "Убить админа - Рина Осинкина"

Возле подъезда на скамеечке, вытянув длинные ноги, сидела Викуся, имея вид независимый и даже как бы незаинтересованный. Малиновая челка, ярко-полосатые гетры-самовязы, шарф в три оборота вокруг дутого воротника коротенькой курточки. Красота.

— Ну и чего ты тут киснешь? — хмыкнула Катя. — Сбежала?

— Почему — сбежала? — подшмыгивая носом, вяло возмутилась Викуся. — Я же не в колонии строгого режима для особо одаренных, сделала уроки и погулять решила. И вот гуляю. Здесь случайно. Мимо шла.

— А… Тогда пошли, чайку попьем.

Они устроились на кухне и принялись пить чай с конфетами «Ласточка» и ванильными сушками.

— А где Геннадий? Поругались опять?

— Теть Кать, ну ведь ты знаешь, он зубрилка. У них во вторник контрошка по химии, вот он и засел. В субботу засел, прикинь?

Катя хмыкнула и отвернулась к окну. «Ноябрь, ты прекрасен! Прекрасен! Н-да…»

Викуся, воспользовавшись ее меланхолией, быстро сунула две конфетки в нагрудный кармашек рубашки и похлопала, сплющивая, чтобы не оттопыривались.

— Теть Кать, чего тебе поделать надо? Хочешь, пропылесошу? Или вон керамику твою ужасную протру? Она и без пыли-то…

— Но-но! Ты не очень-то критику наводи, ценитель тоже… Я и без тебя все смогу протереть и пропылесосить, не дряхлая. Иди вон лучше в бронзулетках моих покопайся или, хочешь, мультики вместе посмотрим, а потом мне уйти надо будет снова, ты уж извини.

— Опять? Ты ж только пришла!

— Мне на работу надо, в пятницу кое-что не успела, а обещала.

— На работу? А была где? С утра пораньше?..

— М-м-м… У зубного? — спросила задумчиво Катя, рассматривая чаинки на дне чашки.

— Не у зубного! — парировала Викуся. — Ты сушки вон трескаешь, а после зубного два часа есть нельзя.

— А может, я добиралась оттуда два часа, — усмехнулась Катя.

— Ага. Во сколько же тебе тогда встать пришлось, чтобы два часа туда ехать? Не верю.

— Тогда на ранней службе в храме, как раз по времени сходится.

— Теть Кать, ты ж неверующая, какой еще храм?

— Почему же, Виктория, ты считаешь, что я неверующая? — удивилась Катя.

— Потому, тетя Катя, я считаю, что ты неверующая, что если бы ты была верующая, то носила бы обвисшую черную юбку и коричневый страшный платок и волосы бы не мыла.

— А почему волосы-то не мыла?

— А чего их мыть, если они все равно под платком?

— А может, я из начинающих, из, так сказать, новоначальных, — продолжала развлекаться Катя.

— В таком разе, теть Кать, тебе еще важнее как неновоначальной выглядеть, а ты в джинсах и кроссовках, так что версия твоя не принимается. Ну, если секрет, не говори, конечно. Если у тебя романтическая встреча до утра затянулась, то, конечно, об ней на каждом углу трепаться не будешь.

— Какая еще встреча! — возмутилась Катерина. — Не болтай чепуху! Я ходила на курсы записываться.

— На курсы! Опять?! Круто! Чему учить будут? На гида-переводчика с китайского? Какие-то полгода занятий, и ты сможешь водить по Кремлю толпы любознательных китайцев!

— Очень остроумно. Но — нет. Я, Виктория, ходила записываться на курсы вождения. Через улицу от нас — автомеханический колледж, при нем курсы, я на них записалась. Занятия с нового года, после каникул. Я дала тебе полный отчет?

— А у тебя чего, машина есть?

— Да, от родителей осталась, «Шкода» старенькая.

— А… — произнесла незаинтересованным голосом Вика. Про родителей она предпочитала ничего не выяснять, и про тети-Катиных тоже.

— И вообще, что ты меня забалтываешь, мне выходить уже скоро.

Викуся и не собиралась ее забалтывать. Викуся собиралась выведать, где она все-таки была, и очень ловко в том преуспела. Викуся должна была держать ее жизнь под контролем, чтобы, мало ли, не нашелся кто-нибудь шустрый и не переманил ее у Викуси насовсем, а этого не должно произойти никогда-никогда.

— Теть Кать, а можно я останусь, тебя подожду? Ты надолго?

— Надеюсь, ненадолго, а остаться нельзя, ты же знаешь. Может Борис Сергеевич прийти, решит, что ты квартирный воришка, и заметет тебя в кутузку.

Викуся вздохнула и, подволакивая ноги, пошла смотреть бронзулетки.

— Теть Кать, а чего ты меня к себе не возьмешь? Квартира такая классная, три комнаты, места на всех хватит… Я бы тебе пылесосила каждый день и за ужасом керамическим бы следила. И школа рядом, переводиться не нужно…

— Ага. Ну да. Я тебя пропишу, а ты мне ножичком по горлу — и в колодец. И будете тут с Геннадием на пару химию учить. Вот только не сопи. Не порти наши высокие отношения. А то я думать начну, что ты только и исключительно из корыстных соображений тут чуть не каждый день тусуешься. Старость мою покоишь.

— Теть Кать, а чего Борис этот все сюда таскается?

— Потому что имеет право, — без интонаций ответила Катя.

— Но ведь ты же хозяйка? Твоя же квартира! Возьми и не пускай его больше, придурка!

— А ты откуда знаешь, что я хозяйка?

«С мое на лавочке посидишь, еще не то узнаешь», — под нос пробубнила Викуся, а громче добавила:

— Случайно, от бабушек.

— Дело в том, Виктория, что когда-то давно, когда еще были живы мои папа и мама, я совершила одну глупость, хотя они меня и предостерегали.

— Какую глупость? Вышла за него замуж и прописала?

— Я же сказала — одну, а ты перечислила две. Вышла замуж. А прописка — это уже вытекающее следствие, его мой отец прописал по моей просьбе. Мальчик был иногородний, не мог же он жить без прописки…

— Ты, наверно, страшненькая была в молодости…

Тут Катя, широко размахнувшись, шлепнула подушкой по выпирающим Викусиным лопаткам. Викуся тут же изобразила раскаяние, построив бровки «чердачком». Катя вздохнула, бросила подушку на диван и отправилась включать компьютер.

Компьютер был хорош, а монитор еще круче — плоский, черный, огромный.

Они пошарили немножко в сети, зашли на пару форумов, потом в поисковике нашли рецепт быстрого пирога с крыжовенной начинкой и маски для проблемной кожи лица и разок срезались в какую-то глупую стрелялку, потому что остальное сегодня было неинтересно.

Наконец Катя засобиралась и стала подталкивать Викусю к выходу.

— Теть Кать, а давай я с тобой, а?

— Иди, иди, чудовище, там, куда я иду, тебе будет скучно и неинтересно. Да и воспитательница, наверно, уже волнуется. Странно, что еще не звонит.

Викуся, недовольно насупившись, влезла в куртейку, обмоталась своим длиннющим шарфом и вышла на лестничную клетку.