Читать книгу "Психея. Забвение - Ellen Fallen"

18 лет назад

Я любила находиться рядом с папой, слушать рассказы о путешествиях и местах, которые он мечтал бы посетить. Очень часто были правдоподобные истории, совсем такие, какие показывали по телевизору. Отец был моим Сантой и волшебником из страны Оз, тем, кто увлекает, помогает познавать. Каждый вечер я усаживалась возле камина и ждала, когда папа решит все домашние вопросы, примет душ и приедет сюда на инвалидной коляске, чтобы рассказать очередную захватывающую историю. И для меня это не были сказки, я искренне верила в то, что происходящее было на самом деле. Он бы никогда не позволил себе обмануть своего ребенка.

В камине потрескивали сухие поленья, комната купалась в теплом дыхании поздней осени, и яркие всплески огненных языков разбрасывали свои блики на стены кабинета. Привычно я иду к огромному старинному комоду и достаю оттуда наш любимый плед, аккуратно сложенный на полке. Раскладываю его вблизи камина и сажусь на него по-турецки, глядя в дверной проем. Соприкосновение резины с паркетом — это любимый звук из детства, когда ты точно знаешь, кто к тебе приближается. Появляется тень отца в длинном коридоре, затем и он с улыбкой на лице.

— Прекрасная пижама, радость моя. — Он подъезжает ближе, останавливает инвалидную коляску и с сожалением смотрит на то, что я, в очередной раз, приподнимаюсь на коленях, убираю подножку и зажимаю ее крючком. Сейчас мы должны очень аккуратно переместиться вместе на плед и сделать все очень тихо. Папа прикладывает палец к губам, указывает мне на дверной проем, я быстро встаю и на цыпочках передвигаюсь по кабинету, закрываю двери и так же тихо возвращаюсь к нему.

— Мама еще не спит? — удивленно спрашиваю его.

— Она решила ознакомиться с новым рецептом на ночь глядя, — усмехается он. — Завтра нас будет ждать кесадилья. Она давно влюблена в Мексику. — Отец переносит вес тела на руки и очень аккуратно сползает с инвалидной коляски, оказавшись на полу рядом со мной. Я помогаю ему расположить не чувствительные ноги, подтягиваю подушку под его голову и ложусь рядом, устраиваясь удобнее.

— Папочка, а когда у тебя закончатся истории, мы не будем больше разговаривать и видеться? — Почему-то меня так напугала эта мысль, на глаза навернулись слезы. Я знала, что ему очень тяжело поворачиваться на бок, потому прячу лицо в его плече до того момента, пока он не прекращает гладить меня по голове.

— Когда у меня закончатся истории… Этого не случится, ведь самая главная причина всегда рядом со мной. — Он касается моего носа. — Это ты, милая. Запомни, когда я далеко, вспоминай о том, что я полюбил тебя первым… И что в моем сердце ты занимаешь главное место с первого твоего вдоха, с первой улыбки… Вспомни, что отцовская любовь самая сильная, и я молюсь о тебе, где бы ты сейчас не находилась. Зная это, ты обязательно придешь ко мне и расскажешь свои истории, не позволяя нам закончить обмен нашими приключениями. А еще, — он говорит приглушённым голосом, я поднимаю голову и кладу свой подбородок на его грудь, глубоко вдыхая, чтобы не расплакаться, — я хочу, чтобы ты поступала, как велит твое сердце, прислушивалась. Иногда то, что находится внутри нас, подсказывает намного лучше любого компаса.

— У меня внутри встроен компас? — хмурюсь я на слова отца.

— Не настоящий, но работает отлично, лучше обычного. И он всегда нацелен на твой дом, семью, что так любит тебя. — Его голос становится серьезным. — Когда на твоем лице не останется этих задорный веснушек, ты будешь реже нуждаться в моих рассказах. — Что-то тревожное проскальзывает в его взгляде, и я тянусь к нему, сильно прижимаюсь, крепко обняв его шею руками.

— Я люблю тебя, папочка. Буду прислушиваться и всегда нуждаться в тебе и твоих рассказах. Обещаю. — Целую его в щеку и получаю ответный поцелуй в лоб. — О чем ты сегодня мне расскажешь?

Он делает вид, что задумался, я устраиваюсь удобнее, подкладываю ладони под подбородок и наблюдаю за ним.

— Я расскажу о медном городе под землей, наполненный рептилиями-повелителями. — Он доволен эффектом, мое тело напрягается, и пальчики на ногах подгибаются в ожидании одной из самых захватывающих историй.