Читать книгу "Долг жизни - Чак Вендиг"

Джакку, три десятилетия назад

Мальчишка бежит по твердой неровной земле — слышится лишь топот его быстрых шагов. Вместо обуви его ноги обмотаны грязными бинтами — такими же Мерса Топол перевязывает раны шахтеров и мусорщиков, что приходят за помощью к отшельнице-лекарю. Острые камни вонзаются в его ступни сквозь тонкую ткань, стирая кожу, но ноги не кровоточат — они достаточно загрубели. А ведь многие считают его слабаком.

Каждый шаг вздымает над землей клубы пыли, с шуршанием катится по камням гравий. Ребенок несется за парой инверсионных следов, прочертивших мертвое небо. Их оставил пролетевший над головой странный корабль, не похожий ни на один из тех, что ему доводилось видеть: черный и блестящий, словно отполированное стекло. Парнишка заметил, как тот пролетает над головой, когда чистил солнечные батареи. Другой мальчишка-сирота, Брев, тогда сказал:

— Гляди, какой красивый корабль, Галли!

Одноглазая девочка по имени Наравал лишь усмехнулась потрескавшимися кровоточащими губами и авторитетно заявила:

— Долго он красивым не останется. Здесь все портится.

Мальчик должен его увидеть — увидеть красивый корабль, прежде чем Джакку его изуродует, прежде чем каменные бури исцарапают его корпус, прежде чем его краска выцветет на жарком солнце. Отшельник Колоб велел закончить работу, но парнишке было уже все равно — ему казалось, будто им повелевает сама судьба.

Он бежал — километр, другой, пока ноги не заболели настолько, что стали казаться кусками налипшего на бедренных костях высохшего мяса. Но теперь он наконец добрался до плато Горестной Руки — плоского каменного обнажения, которое отшельники называют священным местом, где святой Пустынник нашел приют в те времена, когда Джакку еще была зеленой живой планетой.

Внизу, в долине, он замечает корабль. Отраженное от его стального корпуса солнце слепит своими вспышками даже при свете дня.

«Я мог бы здесь остановиться», — думает мальчик. Собственно, ему бы следовало так поступить. Он знает, что нужно возвращаться домой, к своим обязанностям, своим размышлениям и другим сиротам.

И все же он остается, словно его влечет некая незримая сила, невидимый поводок, охватывающий горло.

«Подойду чуть поближе. Вряд ли меня хватятся».

Ребенок пробирается по узкой извилистой тропе, ведущей в долину. Когда он оказывается внизу, от корабля его отделяют лишь десятки скальных выступов красного камня, торчащие из земли, будто сломанные окровавленные зубы. Он перебегает от валуна к валуну, прячась за каждым из них и изо всех сил стараясь не шуметь, как это удается юркмышам, пробегающим по пустыне с наступлением ночи, когда остывает земля.

Перед ним возникает корабль — явно нездешний. Темный и блестящий, словно зеркало, длинный и гладкий, со стреловидными крыльями и багровыми иллюминаторами. Он неподвижен и тих, подобно сидящей хищной птице, вроде одной из вворкк, питающихся маленькими юркмышами.

Короткими перебежками от камня к камню мальчик приближается к кораблю, который уже настолько близко, что Галли чувствует исходящий от него запах озона, ощущает отражаемое корпусом тепло солнца. В жарком воздухе над кораблем висит колеблющаяся дымка.

Все замерло. Изнутри не доносится ни звука.

«Я увидел все, что хотел. Пора уходить».

Но, несмотря на эту мысль, мальчик продолжает стоять как вкопанный.

Наконец корабль едва заметно вздрагивает, из-под гладкого брюха с шипением опускается трап. В нагретом воздухе расплывается облако пара.

На трапе появляется странная фигура. Парнишка с трудом сдерживает смех, глядя на наряд пришельца. За ним тянется длинный пурпурный плащ, на голове высокая шляпа. Но тут ребенок вспоминает, что некоторые отшельники тоже носят подобную плотную одежду. По их словам, они испытывают себя, обретая сакральное умение выдерживать жару. Как они говорят, необходимо уметь скрывать страдания и научиться стойко их переносить.

Может, это тоже отшельник? Но ведь отшельники сторонятся всего красивого и дорогого. «Никаких материальных ценностей», — говорят они. Этот же корабль, на взгляд мальчика, определенно представляет собой материальную ценность.

Как, впрочем, и появившиеся следом черные дроиды. Их шесть, и каждый, сверкая на солнце, шагает на двух ногах. Над их насекомоподобными головами торчат антенны, и мужчина в пурпурном плаще взмахом руки молча отдает им команду. Из их вокабуляторов раздается писк и пощелкивания, а затем они ступают на твердый, иссушенный солнцем камень. На глазах у мальчика они ставят на землю черные ящики, которые соединяются друг с другом яркими зелеными лучами, образующими подобие рамы.

Мужчина медленно спускается по трапу. Шелест подола его плаща о металл напоминает шорох брошенного на жестяной лист песка.

— Вот оно. То самое место. Отметьте его и начинайте копать. Я вернусь.

— Как прикажете, советник Ташу, — отвечает один из дроидов.

В то же мгновение мальчик понимает, что это его единственная возможность. Он ненавидит эту планету. Его место не здесь. «Это мой шанс, — думает он, глядя, как пришелец в пурпурном плаще вновь поднимается по трапу. — Мой шанс раз и навсегда улететь отсюда». На миг он застывает в нерешительности, охваченный неуверенностью и страхом: парень понятия не имеет, куда полетит этот корабль, кто этот человек и что станет с самим Галли, если его поймают.

Но он знает, что эта планета мертва.

Трап начинает подниматься.

«Нужно спешить», — думает паренек. И он спешит — прытко и бесшумно, словно юркмышь. Пробежав босиком по песку, он хватается за край закрывающегося трапа и, подтянувшись, забирается в темное нутро корабля за мгновения до того, как тот отрывается от земли.