Читать книгу "Укротитель Хаоса на полставки. Жизнь «до» - Алана Русс"

— Мика, Мика, — непрерывно вот уже пару минут толкала меня в бок соседка по общежитию. — Мика, блин!

Ах, это слово-паразит! У Оксаны что ни фраза, то хлебобулочное изделие какое. У нее вообще нездоровая мания всему искать сравнения с едой.

— Сама такая, — буркнула на автомате, скребанув ногтями по парте.

Ммм… волшебное чувство полета мысли! Вот уже невесомая дрема окутывает с ног до головы, пронизывает насквозь, пробуждая в сознании сотни картинок в секунду.

Говорят, наркотики вставляют. Не верю. Разбушевавшаяся во сне фантазия вштыривает похлеще, пожалуй.

— Машка! — соседка с особым остервенением вонзила свой наманикюренный пальчик мне промеж ребер.

От неожиданности я ойкнула и вскочила. С ума сойти, неужели на паре заснула? Щеку зажгло, едва она, будто восковая полоска «вит», отлепилась от отполированной поверхности стола. Потирая лицо, я скривилась, но тут же надела маску каменного спокойствия.

Совсем еще юный, лет двадцать семь, не больше, аспирант и по совместительству преподаватель, стоял прямо передо мной, листая тетрадь и изредка с осуждением качая головой.

Под той самой «маской каменного спокойствия» незамедлительно разлилась краснота. В этой тетрадке вся моя жизнь! Ладошки в мгновение ока повлажнели.

Беда. Ой, беда мне!

— Выспались?

— Извините, — пролепетала я, таращась мужчине куда-то в район груди.

«Клетка, клетка, еще клетка…» — туда-сюда скользила я взглядом по рубашке с лихо закатанными рукавами. Выше глазеть нельзя: там удивительно темные, чуть больше, чем суровому мужскому лицу полагается, глаза. Ну а разглядывать препода ниже пояса, тоже неприлично. Хотя, на удивление, не так неловко.

— И это ваша рабочая тетрадь?

Прозвучало, как приговор. И то ли это был вопрос, то ли утверждение, но я на всякий случай утвердительно кивнула. Оксана чуть слышно горестно выдохнула, и я поняла: соврать надо было. Однако голова ото сна все еще туго принимала информацию. Новый мир, рожденный во снах, стремительно гас, а я всеми силами пыталась ухватить его, чтобы закрепить в памяти. Только вот у реальности на меня явно были свои жестокие планы.

— Безобразие, — констатировал преподаватель.

— Это черновик, — спешно брякнула я, но мужчина уже пролистал тетрадку, задержавшись взглядом на внутренней стороне обложки.

Там синим по картонно-серому было выведено: тетрадь для семинаров и лекций по истории государства Российского.

Ну что поделать, если рождение очередного сюжета происходит именно на этих, так нелюбимых мной парах?

С историей у меня всегда были проблемы. Собственно, эффект был и обратным: проблемы из-за истории были тоже. Писать эссе и рефераты еще полбеды, но запоминать все эти даты, события, вереницы князей и королей мне всегда было сложно. Не применяй я уловок и хитростей, еще б на первом курсе поганой метлой погнали из универа, а так… Хорошо, языки и прочее всегда давались легко. Умудрялась как-то у преподавателей перед глазами маячить, да добрую репутацию выгрызть. Но на сей раз, похоже, вляпалась я знатно.

— Задержитесь после занятия…

Препод выжидающе уставился на меня, одним взглядом подтверждая правильность размышлений.

— Мария Вознесенская, — совсем тихо подсказала я.

— Задержитесь после занятия, Мария.