Читать книгу "Милая - Рене Карлино"

Аэропорты – огромные фабрики по сортировке людей, и перед писателем, наблюдающим здесь за ними, открываются безграничные возможности. Каждую секунду перед глазами мелькает моментальный снимок человечества, давая бесконечный поток исходного материала. Собственно, в этот самый момент рядом со мной на линии безопасности стоят: тибетский монах, который держится абсолютно спокойно и носит свое терпение, как маску; мать, украдкой кормящая грудью младенца, и морпех в парадной синей форме, на вид суровый и переполненный гордостью. Я думаю, куда они направляются сегодня и куда движутся вообще. Я думаю, смогу ли я обнаружить нечто необычное и достойное того, чтобы написать о нем, просто наблюдая за ними на линии безопасности. Глядя на них, я думаю о том, какие образы я создам, какую картинку я нарисую. Я представляю себе, как по странице бегут, пританцовывая, цветистые слова. От желания записать оседающие в моей голове подробности у меня дергается рука.

– Вам помочь?

Я вздрагиваю, выходя из транса и осознавая, что вокруг скачут мои малолетние дети, на меня рявкает сотрудник службы безопасности, я застряла на линии, и все мы еще не сняли обуви. Черт.

Этот голос принадлежит женщине лет двадцати пяти, темные волосы которой зачесаны назад и стянуты в идеальный конский хвост. Ее одежду я назвала бы однотонной университетской формой; по существу, она кажется бесцветной, как пробел. В руках она держит серый мешочек с туфлями и безупречно сложенными вещами. Темные брови над большими, круглыми, светло-карими глазами приподняты в ожидании ответа.

– Да! Пожалуйста! Не могли бы вы взять его ботинки? – Я указываю на своего трехлетнего сына. – Вам нетрудно перенести его сюда, ко мне?

– Без проблем.

Стоя по другую сторону металлодетектора, я изучающе смотрю на девушку, пока мы надеваем на мальчиков ботинки.

– Как тебя зовут, малыш? – У нее голос, как у сказочной феи, чего нельзя сказать о лексике.

– Кэш.

– Классное имя, – говорит она и, кажется, в самом деле так думает. – Я – Миа, рада с тобой познакомиться.

– А я Хайден! – выкрикивает мой четырехлетний сын.

– Твое имя мне тоже нравится.

Я встаю и представляюсь:

– Привет, Миа, я – Лорен. Спасибо за помощь. Можно сойти с ума, проводя детей через заграждения в аэропорту.

Я изучаю ее внешность и ощущаю необычное притяжение к ней. Она худенькая, хорошо сложена, у нее сияющая кожа и спокойное лицо. Я вижу в ней нечто, что напоминает меня десятью годами ранее. Она такая же деловитая, какой я была в ее возрасте, как раз за несколько лет до того, как реальная жизнь дает тебе хороший пинок под зад. Я подумала о том, чтобы раскроить себе череп и вложить его содержимое в ее голову, тогда она, возможно, перескочила бы через неминуемое дерьмо, с которым, как я знала, ей скоро придется столкнуться. Это было трудноосуществимо, поскольку мудрость – не то же самое, что обычная информация, это что-то совсем другое. Мы часто заблуждаемся, давая добрые советы, но мудростью нельзя поделиться с кем бы то ни было. Мудрость можно только заслужить, это побочный продукт опыта, не обязательно знание, иначе я в этот самый момент выслеживала бы Опру Уинфри, умоляя о переливании крови.

Возможно, вы, когда вам было слегка за двадцать, носили шортики, прогуливали несметное количество лекций, по пять раз меняли специализацию, заводили любовные связи на одну ночь, травились алкоголем, занимались сексом с соседом на глазах у его подружки, встречались с дальним родственником, принимали кокаин, имели плохую кредитную историю или пользовались дешевыми тенями для глаз. Как бы то ни было, к двадцати пяти годам большинство из нас начинают задумываться о другом. Главные вопросы: «Как ты хочешь провести остаток своей жизни?», «За кого ты выйдешь замуж, если вообще выйдешь?», «Какую карьеру ты выберешь?», «Хочешь ли ты иметь детей?». Казалось, будто бы все, что я знала в двадцать пять лет, трансформировалось во все, чего я не знала к двадцати шести, когда я внезапно осознала, что многие решения, которые мы принимаем в двадцать лет, преследуют нас всю жизнь.

Некоторым эти решения даются легко. Можно сказать, что такие люди похожи на мелкие лужи, по которым мы шлепаем, но я бы сказала, что такие люди – счастливчики, потому что сейчас, когда я смотрю на эту девушку – себя в прошлом, – которая вроде бы с полной невозмутимостью владеет собой, я понимаю, что она стоит на краю глубокой пропасти. Глядя на нее, я могу сказать, что она еще похожа на стоячую воду, которую вы когда-либо перепрыгивали по камням. Мир, как ей известно, собирается перевернуться с ног на голову, и, если она не научится плавать, собственная глубина затянет ее. Я испытываю огромное желание прошептать «отступи», но не делаю этого. Как и любой другой в этом аэропорту, она куда-то направляется, возможно, это ее первая остановка на горьком маршруте самопознания. Как и всем остальным, ей придется пройти трудный путь, который мы не всегда контролируем. Порой, для того чтобы показать нам, кем мы являемся на самом деле, он лишает нас чьей-то любви.

Передвигаться по аэропорту с двумя маленькими детьми – нелегкая задача, и, прежде чем я сяду в самолет, я подумаю о том, достаточно ли я захватила с собой еды, хватит ли музыки в DVD-плеере или сил укачать малыша весом в тринадцать с половиной килограммов, расхаживая между туалетом и помещением для стюардесс. Гоняясь за малышами, пытаясь впрыснуть «Бенадрил» в их крохотные рты, я размышляю о том, оправданны ли были те решения, которые я принимала в двадцать лет. Выдержит ли мой брак испытание временем? Хорошая ли я мать, жена, писатель, соседка, собачница? Потом я вспоминаю о пути, который привел меня к подобным решениям, и эти воспоминания весьма утешительны для меня, потому что память – это напоминание о том, кто я в этой суматошной жизни.

Прежде чем направиться к выходу, я оглядываюсь на Мию и размышляю о том, что она думает обо мне, такой измотанной и растрепанной, в мятой одежде, покрытой крошками от еды. Я размышляю о том, известно ли ей, что иногда мы что-то воображаем, а потом жизнь меняется, и нам приходится придумывать все заново. Я уверена, она довольно скоро этому научится, и ей самой будет что рассказать…