Читать книгу "Помощница для профессора - Аля Кьют"

— Феликс Семенович! Мне только спросить!

С улыбкой во все тридцать два я протиснулась в кабинет декана. Смерив меня взглядом с головы до ног, декан тяжело вздохнул.

— Что у вас, Тихомирова? Давайте только быстро.

— Да у меня дело пяти минут! Меня к вам с кафедры отправили, не верят, что это ошибка. Смотрите, у меня тут «недопуск» к сессии. Как такое возможно? Вы же меня знаете, Феликс Семенович! Да я, как штык, всегда на лекциях. Имена, наверное, перепутали? Знаю я одну Тихомирову со второго потока, вот та прогульщица злостная, а я…

— Настя, остановитесь, — тихо отозвался декан. — У вас из-за какого предмета «недопуск»?

— Эээ… Вот, — я протянула ему бумагу, которую мне всучили на кафедре. — Но я посещала все лекции Исаева! Сдавала все, что нужно, и всегда вовремя! Я вам точно говорю, это просто какая-то ошибка!

— Настя.

Я мигом умолкла, прикусив губу.

Декан тяжело опустился в кресло и, скользнув взглядом по бумаге, кивнул сам себе.

— Послушайте, Настя, я в этом кресле уже тридцать два года. И перед каждой сессией, после того, как на кафедре вывешивают списки должников, в моем кабинете всегда происходит одно и то же. «Это ошибка», «этого не может быть» и тому подобное. Может быть, в вашем случае это и ошибка, я допускаю такую возможность… Но в вашей бумаге стоит подпись Исаева, и «недопуск» у вас именно из-за его предмета. Повторяю, может быть, это ошибка! — громче повторил декан, останавливая меня на полуслове. — Может быть, Роман Андреевич перепутал фамилии. Он у нас человек занятой, с кем не бывает? Но сейчас, Настя, я вам с этим никак не помогу. С этим вам нужно к нему. Только он может разобраться, о какой Тихомировой идет речь.

— К Роману Андреевичу? — повторила я упавшим голосом. — Но к президенту и то попасть проще, чем к нему.

Декан криво улыбнулся.

— Понимаю… Можете дождаться следующих лекций с ним…

Но я прервала его:

— У нас с Исаевым следующие лекции только в новом семестре, до которого меня не допустят без этой сессии! Понимаете? Я не могу ждать, решать надо уже сейчас.

Феликс Семенович развел руками.

— Мне жаль, но я вам ничем не помогу, Настя. Это я уже сказал. А теперь, если вы уже все спросили…

— Понятно, — процедила я.

Вышла в коридор и остановилась у окна, задумчиво кусая губы. И чуть не выпрыгнула прямо с третьего этажа. Внизу на парковке универа мелькнула фигура, затянутая в стальной костюм.

Исаев еще здесь!

Мой последний шанс расставить все точки над «И».

Полетела по лестнице вниз, то и дело заглядывая в окна. Вот профессор пересек студенческую парковку и подошел к черному «Майбаху». Вот остановился. На втором лестничном пролете он достал телефон и стал вышагивать перед хищной мордой машины, кивая невидимому собеседнику и ероша уложенные волосы.

Ну, теперь точно успею!

Пролетела последний этаж и устремилась через холл, как вдруг прозвенел звонок. Толпа студентов с перекура хлынула обратно в универ, напрочь блокируя выход, как ледовый затор на реке.

Черт. Черт, черт!

Распихав студентов, я все-таки выбралась на крыльцо, но увидела только, как «Майбах», сверкнув начищенным до блеска крылом, свернул с парковки.

Ну не бросаться же под колеса?

Две секунды на размышления, и вот решение само плыло мне в руки. Поймала за плечо двоечника и разгильдяя Стасика, который только сейчас, неспешно затушив сигарету, вразвалочку двинулся к универу.

Все-таки нет в мире справедливости. Даже у этого мажора был допуск к сессии, а у меня — нет!

— Ну что, Настюха, разобралась? — улыбнулся Стасик. — Поехали отмечать?

— Рано мне отмечать, — и тут же в лоб: — Дашь свою тачку погонять?

Стас опешил.

— Настюха, я, конечно, хорошо к тебе отношусь…

— Стасик, — надвинулась я на него. — Память-то тебя подводит. Кто говорил: «Что угодно, Настюха, только попроси»? А это ведь благодаря мне у тебя вообще есть допуск к этой сессии. И не только к этой, Стасик, но ты, вижу, забыл. И вот я впервые за все это время о чем-то прошу, а что же ты? Отказываешь? Так ты у нас балабол, Стасик?

Стасик скривился.

— Ну блин, Настя. Чего сразу «Балабол»? Я думал ты шмотку какую попросишь. Может, денег. Но не тачку же! Это святое, Насть!

— Кажется, предки тебе тачку дали за хорошую учебу? Что ж, Стасик, поглядим, как они отберут ее у тебя. Потому что хрена с два ты допросишься теперь моих конспектов.

— Это удар ниже пояса, Настя.

— Ниже пояса будет, ели я пойду в деканат и попрошу проверить твои работы на «Анти-плагиат».

— А ты пиранья, Настя, — процедил Стас, доставая брелок из кармана.

Он швырнул мне ключи, размашисто и со злостью, видимо, надеясь, что я промахнусь и буду тут ползать перед ним в пыли, всячески наклоняясь и унижаясь.

Черта с два, Стасик! Для меня счет шел на секунды. И реакция у меня была соответствующая.

Брелок лег точно в руку.

А вот выходку эту я запомню. Послав ему воздушный поцелуй, устремилась к красной «Мазде». Водила я давно, а на первом курсе даже подрабатывала курьером. Просто своей машины пока не было.

Завелась, краем глаза подмечая уровень бензина, — должно хватить, если только Роман Андреевич не собирается колесить по городу полночи. Выехала с парковки через другой выезд, срезая путь, где и уткнулась носом в пробку из студенческих машин.

«Майбах» Исаева раздражено мигал фарами впереди на светофоре. Всеми правдами и неправдами, наперерез, втиснулась за три машины до него, старательно игнорируя раздраженные визги клаксонов. Остыньте ребята, не до вас. Тут вопрос жизни и смерти.

Зажегся зеленый, и «Майбах» ударил по газам.

Как и я. Теперь главное не потерять его из виду. А потом во что бы то ни стало вернуть себе допуск к сессии.

***

Гонка с преследованием удалась на славу. Я все время висела на хвосте Исаева, крепко сжимая руль. Видимо, адреналин активизировал все мои навыки, и я рулила, как заправский гонщик «Формулы один». Хотя трафик в обеденной столице не особенно позволял разгоняться, но это и к лучшему.

Поколесив по городу, черный «Майбах», в конце концов, свернул с главных улиц в парковую зону, где оперативно юркнул под любезно поднятый шлагбаум.

Я успела затормозить заранее, тоже припарковалась неподалеку и огляделась. Над ограждением сверкала вывеска элитного спортивного клуба, на закрытую парковку которого и въехал мой профессор.