Читать книгу "Love of My Life. На всю жизнь - Луиза Дуглас"

Все началось в день похорон Луки. Это был один из тех ясных холодных дней второй половины января, когда яркий солнечный свет способен сделать привлекательным даже унылый зимний пейзаж. В такие дни душа обычно устремляется ввысь и хочется взлететь следом за ней, чтобы птицей парить высоко над городом.

Однако связанный с похоронами церемониал, словно пушечные ядра, привязанные к ногам, надежно удерживал его участников на уотерсфордской земле. Родственники и друзья семьи слонялись по гостиной дома родителей Луки, тщетно пытаясь занять себя чем-нибудь полезным. Под руководством моей свекрови Анжелы другие ее невестки суетились между гостями, которые вынуждены были с благодарностью принимать у них чашки с кофе и крохотные, на один укус, покрытые сахарной глазурью печеньица.

По отношению ко мне все вели себя очень мило и тактично, если не считать Натали, которая откровенно избегала меня, хотя я постоянно ощущала на себе ее пристальный взгляд, даже находясь на противоположном конце комнаты. Неужели она по-прежнему ненавидит меня? Может быть, Натали даже радовалась тому, как все обернулось. Ведь в результате больше всех страдала именно я. Вполне возможно, что она считала меня виновницей смерти Луки, а мое вдовство — заслуженным воздаянием за грехи.

Сдержанная любезность, с которой относились ко мне остальные родственники, вынуждала меня чувствовать себя на похоронах собственного мужа кем-то вроде почетной гостьи. Никто из них даже не пытался делать вид, что я являюсь полноправным членом их семейства. Я всегда была для родни Луки чужой, но сейчас у них хватало такта и великодушия, чтобы выказывать в отношении меня ту толику уважения и сочувствия, которую требовали приличия. Я понимала, что мои ответы на их вежливые расспросы о том, как я доехала и в какой гостинице остановилась, могут показаться слишком односложными, но даже они давались мне нелегко. Впервые за более чем пятнадцать лет я оказалась одна среди многочисленных членов семейства Феликоне. Раньше на больших общесемейных мероприятиях рядом со мной всегда был Лука — мой адвокат, консультант по связям с общественностью и опекун в одном лице.

Честно говоря, мне было сейчас довольно страшно. Причем боялась я не столько предстоящих похорон, сколько неопределенности своего будущего. Этот страх сковывал мои движения и искажал восприятие окружающего мира. В какой-то момент у меня вдруг обострялся слух и любой голос отзывался в мозгу оглушительным эхом; или, напротив, он пропадал, и тогда все звуки и шумы доходили до меня словно сквозь плотный слой ваты. Во рту у меня пересохло. Я ощущала неприятное покалывание в кончиках пальцев и должна была периодически напоминать себе о необходимости дышать.

Стефано и близнец Луки, Марк, — двое из четверых здравствующих братьев — были единственными, кто проявил по отношению ко мне какие-то родственные чувства. Их объятия, поцелуи в щеку и утешения я воспринимала хотя и смутно, тем не менее они ощущались мной как слабые порывы теплого ветерка. Два других брата были полностью в своем репертуаре. Как всегда, чем-то недовольный Карло держался подчеркнуто отчужденно, а самый младший, Фабио, и вовсе засел наверху и играл в компьютерные игры. Я попыталась завести с ним разговор, но он то ли был слишком поглощен игрой, то ли предпочел сделать вид, что не заметил меня. Тем временем внизу старшие братья вышли покурить. Сквозь приглушенный, как в церкви, гул голосов в гостиной я услышала доносящийся из сада нервный смех, который сразу напомнил мне Луку. Должно быть, смеялся Марк. Собрав несколько пустых чашек и блюдец, я понесла их на кухню, где Анжела складывала нетронутую еду в пластмассовые коробки. Ей помогала пожилая хрупкая женщина в старомодном спецхалате на пуговицах, из-под которого виднелась выцветшая коричневая юбка. Узкое личико женщины обрамляли невероятно тугие завитки черных, с сильной проседью волос. На ее руках были желтые резиновые перчатки.

— Тебе не стоит беспокоиться, Оливия, — сказала Анжела, даже не взглянув на меня. — Позднее миссис Макгир все уберет. Она знает, где что лежит в этом доме.

Я робко улыбнулась, протягивая пожилой даме грязную посуду. Вид у госпожи Макгир был весьма суровый, но она, по крайней мере, хотя бы взглянула на меня и даже чуть заметно кивнула в знак благодарности. Судя по взгляду, женщина пыталась понять, кто я, собственно, такая. Разумеется, Анжеле и в голову не пришло представить нас друг другу.

— Может, я все-таки могу чем-то помочь? — поинтересовалась я.

— Нет, спасибо. Мы прекрасно справимся сами, — ответила моя свекровь.