Читать книгу "Траектория птицы счастья - Татьяна Веденская"

Кто бы мог подумать, что я окажусь способной на такое! Кинуться в объятия первого встречного, словно я мартовская кошка, а не серьезная женщина с большим опытом и сильным рациональным началом. То есть, я всегда старалась так о себе думать, ибо в жизни хорошо живется только прагматикам. Впрочем, я, конечно, не циник. Но и до романтической дурочки мне далеко. То есть, было далеко, вплоть до сегодняшнего дня, когда я бросилась в омут, позабыв последний разум. Что это было? Весеннее обострение? Так на дворе лето. Или у меня такой особо затянувшийся приступ эротической эпилепсии. А вдруг это… любовь? Нет, конечно! Любовь? Я смеюсь вам в лицо, но на всякий случай скрещиваю за спиной пальцы. Ибо не дай Бог… Мне что, своих проблем мало? Вот уж чего-чего, а проблем мне всегда хватало. Не подумайте, что я жалуюсь на жизнь. Просто поверьте на слово – уж я знаю, что такое проблемы. Однако сейчас моя жизнь – практически лучезарный автобус, направляющийся в светлое будущее. Будущее, которое я капля по капле продумала, выцедила, выносила и теперь воплощаю в жизнь. Мой маленький рай, в котором есть только одно место в кресле у батареи. Я не против здорового секса в свободное от работы время, но если говорить в целом, то мужчины еще ни разу не помогли мне решить проблемы. В основном они их только создавали. И что теперь? Любовь? Ну уж нет, только не сейчас, когда все стало приходить в какую-никакую норму. Только я начала прилично жить, как вдруг Любовь. Это смешное слово разбило жизнь не одной наивной дурочке, поэтому я, во что бы то ни стало, решила считать свой поступок кратким приступом буйного помешательства, при котором пациент неконтролируемо срывает с себя одежду и несет всякую чушь, строя глазки совершенно постороннему мужику. Ну и что, что мне хочется махнуть на все рукой и бежать к нему без оглядки! На то человеку и дан Жизненный Опыт, чтобы суметь вовремя заткнуть фонтан своего темперамента. Но обо всем по порядку.

Принято считать, что женщины любят ушами, а мужчины – глазами. Не знаю, как у вас, а в нашем развеселом трудовом коллективе мужчины в основном любят руками. И прочими частями тела. И если уж они пользуются языком, то не для того, чтобы выдавить из себя парочку комплиментов. Слова они оставляют при себе. Я работаю фельдшером на Скорой Помощи, а это место, как известно, максимально приближено к боевому рубежу. Опасность, экстрим, близость смерти – все это не только пугает, но и возбуждает. Поэтому на Скорой романы случаются чаще, чем выпивоны.

Странное дело, отчего все так уверены, что врачи Скорой помощи пьют? Думается, это все – последствие популярных в народе анекдотов. Однако реальность заключается в том, что если кто и может пить на работе – то только не доктор в синей форме, раскатывающий по городу в газели с красной полосой. Невролог из республиканской больницы – пожалуйста, терапевт районной поликлиники – всенепременно, а для медбрата из травмы это вообще святое. Но в Скорой это невозможно. Даже если не поймает линейный контроль, который, надо заметить, лютует хуже вашего ГИБДД, и тоже заставляет дышать в трубку. Хотя, скорее всего, поймает. Вопреки всеобщему заблуждению, пациенты очень отрицательно относятся к запаху перегара и всенепременно пожалуются начальству. Оно тут же стукнет линейному контролю, и на подстанции вас будут ждать люди с трубкой в одной руке и заявлением об уходе в другой руке.

Но даже если пить аккуратно, на смену являться максимум с похмелья, а на работе старательно жевать какой-нибудь ядреный орбит, все равно вылетишь. Как миленький. Ибо нашего ритма не выдержит ни один пьянчужка. У нас, откровенно говоря, и трезвенникам тяжеловато. Так что… что остается? Конечно же, любовь, которая при нашем здоровом медицинском цинизме, совершенно не противоречит соблюдению трудовой дисциплины и уважению начальства. Я же, хоть никогда не являлась поклонницей спонтанного секса на рабочем месте, вполне одобряла подобный расклад. Мне нравятся стабильные отношения, но я предпочитаю не вступать в слишком глубокий контакт с мужчинами. Так безопаснее. Мое тело – это еще куда ни шло, но не лезьте, пожалуйста, ко мне в голову.

Они и не лезли, наши мужики. Да и с чего бы, если все и так неплохо. Романтика, а ответственности никакой. Меня это тоже очень устраивало. Я с трудом могу представить себя внутри какого-нибудь сложного выматывающего романа. Спасибо, кушайте сами, а я уже сыта. Так сыта, что и вспоминать не хочется. Я бы и не вспоминала, если бы не сегодняшний инцидент, в процессе которого я последовательно отреклась от всех своих годами выработанных заповедей. Не доверяй, не ведись, не влюбляйся. Не рассчитывай, не мечтай.

А началось все с того, что меня попросили посмотреть больного. Почему-то, если у людей есть знакомый врач скорой помощи, они навсегда забывают телефоны и адреса поликлиник и больниц. И с щенячьей преданностью звонят тебе, чтобы «просто посоветоваться», а в результате я, как правило, мчусь к черту на рога, чтобы посмотреть лично на волдырь или мозоль. Или еще на сто тридцать два возможных варианта болезни моих знакомых, а также и всех их знакомых, и их, и их… Знакомые у меня множатся с радиусом кругов на воде.

– Машенька, ты не могла бы зайти к Раисе Палне в тридцать вторую? – в то утро ласково спросила меня Полина Ильинична, моя бабуля, квартирная хозяйка, у которой я живу вот уже три года. Три лучших года, которые я провела в одиночестве. Поэтому я не могу ей ни в чем отказать.

– А что с ней такое? – вяло поинтересовалась я. У меня только что закончилась тяжелая смена, я пришла домой в расслабленном, меланхолическом настроении и мечтала только отоспаться.

– Голова кружится, вдруг давление подскочило? Деточка, она говорит, что у нее в глазах двоится. Вдруг предынсультное состояние. Ты бы глянула!

– Ладно. Какая квартира? – обреченно кивнула я. Моя старушенция и сама обожает болеть и лечиться, и втягивает в это всех своих любимых подружек по старости и двору.

– Тридцать вторая. Это в первом подъезде. Душа моя, вы ангел!

– Ага, конечно, – уныло согласилась я. Хотя, старушки, которые меня вызывали таким образом как правило, подкидывали каких-никаких денег. А деньги мне никогда не могли помешать. И хотя сейчас в Скорой помощи положение стабилизировалось, особенно если сравнивать с серединой девяностых, когда я только приехала в Москву, зарплаты все-таки оставались на грани выживания.