Читать книгу "Истинная любовь - Сюзанна Энок"

«Вместе со всем светским обществом, мечтающим в полной мере насладиться неприветливой хмурой погодой и тяжело нависшим низким пасмурным небом, в город вернулась леди Энн Бишоп. Лондон переживает небывалые холода, каких не помнят даже самые древние из его жителей. Не поверите, но наша великолепная Темза замерзла! Автору этих заметок остается лишь вопрошать: неужели все почтенные мужья города утратили любимую отговорку и вынуждены делать то, что прежде могли отложить до лучших времен? Например: «Соглашусь выбросить кабанью голову (или признать, что страдаю подагрой, или выслушать мудрые советы супруги — вы, дорогие читатели, вольны, выбирать любой понравившийся вариант), когда замерзнет Темза».

Однако, невзирая на непривлекательное покраснение носов, бомонд с оптимизмом встречает холода: очевидно, радует новизна ощущений. Леди Энн Бишоп, как указывалось ранее, была замечена за лепкой снеговика в компании сэра Ройса Пемберли, который, нелишне уточнить, не является ее нареченным женихом.

Остается лишь догадываться, как в данной ситуации поведет себя маркиз Хэлферст, обрученный с леди Энн с первых дней ее жизни. Неужели оставит поместье в Йоркшире и явится в Лондон, чтобы наконец-то познакомиться с той особой, с которой намерен рано или поздно отправиться к алтарю? А может быть, сложившиеся обстоятельства вполне устраивают маркиза? В конце концов, далеко не каждому джентльмену нужна жена».

Светские заметки леди Уислдаун 24 января 1814 года[1]

Леди Энн Бишоп положила письма на карточный стол.

— Ну вот, — с улыбкой заключила она. — Теперь каждая из нас прочитала все три послания. Так каково же ваше мнение, леди?

— Самое пылкое приглашение пришло от мистера Спенгла, — со смехом ответила Тереза де При и показала листок. — Он целых четыре раза употребил слово «сердце».

— И дважды — слово «горячий»! — Энн тоже рассмеялась. — А еще у него самый красивый почерк. Как, по-твоему, Полин?

— Можно подумать, Энни, будто почерк имеет для тебя какое-то значение. — Мисс Полин Гамильтон пренебрежительно отмахнулась. — Всем нам прекрасно известно, что в театр ты собираешься ехать с лордом Хардом, и вовсе ни к чему хвастаться перед бедными подружками любовными письмами.

— Ради Бога, это вовсе не любовные письма. — Энн взяла со стола послание лорда Харда и задумчиво взглянула на каллиграфический почерк. Деэмонд Хард, вне всякого сомнения, оставался самым остроумным из знакомых джентльменов, но при чем же здесь любовь? О любви не могло быть и речи.

— Как же в таком случае предпочитаешь называть все эти произведения эпистолярного жанра? Письмами искренней симпатии?

Энн слегка нахмурилась и вернула листок на место.

— Все это лишь шутка. Ровным счетом ничего серьезного.

— Почему? Потому что тебя обручили в возрасте трех дней? — не унималась Полин и даже скептически покачала головой. — По-моему, для тебя давний семейный договор значит еще меньше чем для твоих поклонников.

— Полин, с какой стати ты вдруг решила читать мне мораль? — Энн обиженно надула губки и быстро сложила письма в стопку. — К твоему сведению, у меня нет поклонников, да и ничего предосудительного я не делаю.

— И вообще, — вступила в спор Тереза, — не напомните ли, когда Энни получила последнее письмо от лорда Хэлферста?

— Никогда! — в один голос воскликнули подруги и весело рассмеялись.

Энн тоже засмеялась, хотя ей самой разговор вовсе не казался забавным. В сказках жених спасал невесту, ради любимой бесстрашно сражался с ведьмами и убивал драконов. Написать письмо, пусть даже из забытого Богом Йоркшира, — подвиг несколько меньшего масштаба.

— Да, — подтвердила она. — К сожалению, за долгие девятнадцать лет не пришло ни одной записки, ни единого слова. А потому не желаю больше выслушивать нелепые замечания по поводу суженого-овцевода. — Для большей убедительности она слегка наклонилась. — Джентльмену прекрасно известно, где протекают мои дни. Если сам он предпочитает жить как можно дальше от Лондона, то остается лишь пожелать герою удачи.

Тереза вздохнула:

— Так что же, замуж не собираешься? В ответ Энн похлопала подругу по руке.

— Видишь ли, я надежно обеспечена ежемесячным содержанием; благодаря министерской должности отца провожу большую часть года в Лондоне, да еще в окружении лучших подруг, о которых только можно мечтать; получаю по три приглашения на каждое светское событие, причем в разгар холодной зимы. Если это не совершенство, то, что же тогда считать совершенством?

Полин покачала головой:

— Ну а как же все-таки насчет маркиза-овцевода? Неужели бедняга иссохнет и сгинет в своем дремучем Йоркшире? А если когда-нибудь решит жениться, то разве не на тебе?

Энн вздрогнула. Мисс Гамильтон отличалась редкой способностью находить на чужом пути опасные камни.

— Решения этого господина меня не касаются.

— Может быть, суженый погибнет смертью храбрых при стрижке овец? — предположила Тереза.

— О, я вовсе не желаю лорду Хэлферсту зла, — поспешно возразила Энн. О, небеса! Да ведь если, не дай Бог, с маркизом приключится что-нибудь неладное, мгновенно рухнет единственная защита, до сих пор кое-как спасавшая от неумолчного ворчания матери о необходимости сделать выбор и выйти замуж. Пока что удавалось успешно прикрываться неведомым женихом-маркизом. Брак без его согласия оказался бы нарушением норм приличия. — Джентльмен мне очень нравится на расстоянии — чем дальше от Лондона, тем лучше.

— Хм, — усомнилась Тереза. — Это сейчас ты так рассуждаешь, но…

В этот момент дверь гостиной открылась.

— Энн, немедленно иди сюда! — прошипела мать.

Леди Дэвен выглядела очень бледной и встревоженной, и Энн с ужасом решила, что с отцом что-то случилось. Она мгновенно вскочила и подбежала к двери.

— В чем дело, мама?

— Он здесь! — изрекла графиня, даже не удостоив подруг своей дочери взгляда. — Но почему ты в этом платье? Куда делось новое, голубое?

— Мама, о чем ты? — Энн выразительно посмотрела на молодых леди, без слов умоляя о прощении. — Кто здесь? Папа?

— Нет, он! Лорд Хэлферст!

У Энн перехватило дыхание, а Тереза и Полин изумленно воскликнули:

— Что?! — Хватит медлить! — строго одернула мать, схватила дочь за руку и потащила по коридору.

— Что он здесь делает? — В голове Энн роились сотни вопросов, но в слова воплотился лишь один-единственный, самый важный.

Леди Дэвен раздраженно взглянула на дочь.